Так и Самос во времена, когда родился Пифагор, был республикой. Но республикой не демократической, а именно олигархической. Олигархические настроения на острове были сильны даже еще и в следующую, классическую эпоху.

Иными словами, во главе государства стояли представители знатных родов — аристократы. Потому, кстати, у античной греческой олигархии было еще одно название — аристократия, в переводе «власть лучших». Два термина, в сущности, воспринимались как синонимы. Лишь много позже, в IV веке до н. э., Платон и Аристотель нашли между ними различия.

Аристократический Самос был родиной многих крупных деятелей культуры архаической Греции. Несомненно, в состав знатной элиты острова входила и семья Пифагора. Вообще говоря, культурная жизнь в греческих полисах этой эпохи цвела именно в среде аристократии. Эллинские аристократы — люди в полном смысле слова рафинированные, развитые физически и духовно, обладавшие широким кругозором. И в первую очередь потому, что статус и богатства позволяли им не заниматься повседневным трудом, оставляли большое количество досуга. «Цивилизация досуга» — довольно часто встречающаяся характеристика древнегреческой цивилизации[71], и в целом она верна. Только, наверное, следует все-таки уточнить, что речь должна идти именно об аристократическом досуге.

Похоже, знатное происхождение имели и самые крупные представители самосского искусства VI века до н. э. — Ройк и Феодор (они, кстати, были родственниками, а по некоторым сведениям, это даже отец и сын). Их деятельность приходится на середину VI века до н. э. Иными словами, они являлись старшими современниками Пифагора, и почти наверняка он был с ними знаком. Вообще говоря, полис — это своего рода микросообщество. Количество граждан в нем, за редчайшими исключениями, не превосходило нескольких тысяч человек, а число знатных граждан, естественно, было еще меньшим. Все аристократы полиса должны были как минимум знать друг друга в лицо.

Слава Ройка и Феодора была громкой. Их знали как мастеров очень разносторонних — архитекторов, скульпторов, художников, чеканщиков по золоту и серебру, резчиков по камню. Также они слыли изобретателями многих важных технических новшеств — таких как уровень (ватерпас), токарный станок, наугольник, ключ свода.

Пожалуй, главной работой этих мастеров стал самосский храм Геры (Герайон). Нужно сказать, что каждый древнегреческий полис имел, так сказать, «небесного покровителя» — кого-либо из богов или богинь многочисленного пантеона эллинов. Так, покровительницей Афин считалась, естественно, Афина, покровительницей Аргоса — Гера, покровительницей Коринфа — Афродита, покровителем Олимпии — Зевс и т. д. Такое божество чтили больше всех прочих, и именно ему, разумеется, посвящался главный храм соответствующего полиса.

При этом, как бы много ни было богов и богинь, — полисов всё же было гораздо больше (несколько сот). И поэтому случалось, что один и тот же небожитель покровительствовал нескольким (порой многим) городам. Так, Самос, подобно Аргосу, особо почитал Геру — сестру и супругу Зевса, одну из важнейших персонажей античных религиозных представлений и мифов.

Святилище Геры на острове располагалось не в самом городе, а поодаль, в сельской местности. Храм существовал уже за несколько веков до времени, о котором сейчас идет речь, но первоначально представлял собой неказистую хижину. По мере того как Самос расцветал и богател, здание неоднократно перестраивали, стремясь придать ему всё более зрелищный и монументальный вид. Ведь что ни говори, а главный храм — это в какой-то степени «визитная карточка» полиса.

А как раз при Ройке и Феодоре Герайон стал воистину грандиозным. Они — авторы проекта третьего или четвертого варианта храма. И когда эта постройка была завершена, оказалось, что она — одна из самых больших во всем греческом мире (наряду с храмом Артемиды в Эфесе, впоследствии включенным в перечень «семи чудес света»). По своему архитектурному типу самосский Герайон был диптером — прямоугольным в плане зданием, целла (основной объем) которого окружена колоннадой, имеющей два ряда колонн, а не один, как в более распространенном периптере.

С именами Ройка и Феодора связаны и многие другие выдающиеся произведения искусства (к сожалению, ни одно из них не сохранилось): ряд скульптурных изображений, в том числе довольно экзотических (как платан, целиком изготовленный из золота, или золотая же виноградная лоза, инкрустированная драгоценными камнями, изображавшими ягоды), роскошно изукрашенные сосуды и др. Эти мастера открыли новый способ бронзового литья, позволявший получать тонкие фигурные листы бронзы, а затем, соединяя их путем спаивания и сварки, изготовлять полые статуи. В результате впервые в Греции появилась возможность создавать крупные скульптуры из металла; ранее отливались лишь мелкие сплошные бронзовые фигурки, а основными материалами ваятелей были камень и дерево.

Впрочем, насколько можно судить, здесь следует говорить не об открытии или изобретении в строгом смысле слова, а о переносе в Элладу египетской технологии[72]. Именно это сделали Ройк и Феодор. В высшей степени характерно (и, надо полагать, не случайно), что заслуга принадлежит самосским мастерам, а не выходцам из какого-либо другого города.

О Ройке и Феодоре с уверенностью можно сказать, что они были людьми высокоучеными. Феодор, по некоторым сведениям, даже написал труд о самосском храме Геры. Впрочем, даже если считать эту информацию недостоверной, в любом случае ясно, что они должны были прекрасно разбираться в математике, особенно в геометрии: квалифицированному архитектору и инженеру без этого просто не обойтись. Данное обстоятельство нам важно было отметить: так мы лучше поймем ту культурную среду, в которой формировалась личность Пифагора. Ведь ему суждено было стать, помимо прочего, одним из знаменитейших античных математиков.

Вообще самосская инженерная школа в архаическую эпоху была одной из сильнейших в Греции. Еще один ее видный представитель — Мандрокл (возможно, он был учеником Феодора). Когда персидский царь Дарий I отправился в 514 году до н. э. походом на скифов, ему, дабы попасть с войском из Азии в Европу, нужно было переправиться через пролив Боспор Фракийский (нынешний Босфор). И через это водное препятствие был наведен понтонный мост из кораблей. Руководителем строительства моста был Мандрокл.

Это невиданное до того дело, конечно, запомнилось грекам. Да и «Дарий остался весьма доволен сооружением моста и строителя его, Мандрокла-самосца, осыпал дарами. На часть этих богатств Мандрокл велел написать картины с изображением всего строительства моста через Боспор; на берегу сидящим на троне был изображен Дарий и его войско, переходящее по мосту через Боспор. Картину эту Мандрокл посвятил в храм Геры на Самосе со следующей надписью:

Мандрокл выступает здесь как типичный эллин, преисполненный агонального духа. Как он гордится своим «почетным венцом», а главное — тем, что сумел приумножить славу родного острова! А свидетельство этой своей гордости помещает не в каком ином месте, а в самосском храме Геры (ровно так же, кстати, сделал в свое время и знакомый нам купец Колей). Впрочем, событие, о котором только что было рассказано, свершилось в то время, когда Самос входил в состав Персидской державы, а Пифагора на Самосе уже не было.