Получив инструкции от родственников, полковник в отставке Шонди помчался в старый дом над Дунаем, где некогда жила Сара Первая.

«Сары» заседали в конференц-зале совета директоров — в кухне с высокими шкафами, скрывавшими семейные архивы. Сквозь широкие окна можно было наблюдать за движением торговых судов по реке.

Мунк по-армейски четко остановился посреди кухни и замер по стойке «смирно», оказавшись лицом к лицу с бабушкой, царствующей председательницей Сарой Второй. Справа от старухи сидела будущая глава дома, мать Мунка Сара Третья. Далее по рангу разместились тетушки, кузины и прочие родственницы Мунка, весь совет директоров дома Шонди.

Добрый вечер, бабушка, сказал он, щелкнув каблуками и изящно отдавая честь. Приятно видеть вас в добром здравии. Вы замечательно выглядите.

Старуха поморщилась.

Замечательно? Перестань молоть чепуху, выгляжу я ужасно и знаю об этом. В этой сырости и волосы-то толком не уложишь. Что это за гадостью пахнет у тебя изо рта?

Чесноком.

Ты ешь чеснок, ничем не заправляя?

Да.

И сколько?

Большую головку до еды и две после.

Я вижу, ты завел какую-то грязную средиземноморскую привычку?

Ни в коем случае. Это строго в лечебных целях.

Из-за несвежего турецкого мяса?

Да.

Ах да, теперь я вспоминаю, об этом упоминалось в одном из писем. Что ж, постарайся не дышать на нас, насколько это возможно, и поздоровайся со всеми.

Добрый вечер, мама, сказал Мунк. Добрый вечер, повторил он, вежливо кивая собранию «Сар»; у всех до единой на коленях лежало вязание.

Те, чьи спицы сейчас не мелькали сердито в воздухе, нервно приглаживали волосы или оправляли лифы платьев. Несколько десятков женщин — все в черном, без косметики, волосы забраны назад в тугой пучок, скрепленный единственной заколкой с треугольной бриллиантовой головкой. На каждой была черная шляпа, черные перчатки и скромная бриллиантовая брошь треугольной формы над левой грудью, обычный наряд для официального заседания совета директоров «Сар».

Возмутительное безрассудство, воскликнула его бабушка, открывая заседание. Мы долгие годы не требовали от наших мужчин ничего, — пусть занимаются музыкой, лишь бы нам не мешали, вели себя прилично и раз-другой выступили на семейных собраниях. И что мы видим? Что ты делал на этих Балканах? Выставлял себя на посмешище. Привлекал всеобщее внимание. Мы банкиры, юный Мунк, а банкирам ни к чему сплетни на каждом углу.

Комната огласилась яростным щелканьем спиц. Крещендо уже оглушало, и тут бабушка откашлялась. Щелканье тотчас замолкло. Старуха подалась вперед. Все взгляды были прикованы к ней. Она прищурилась.

Мы слышали, тебя сегодня наградили орденом Золотого руна. Поздравляем.

Спасибо, бабушка.

Как прошел парад в твою честь?

Очень эффектно.

А обед? Сколько было перемен блюд?

Двенадцать.

Ты уж, конечно, не упустил своего.

Конечно.

Ты все равно бледненький. Ешь побольше, вот что я тебе скажу. Правда, что тебя встречал и провожал кавалерийский эскорт?

Да.

И сам командующий прочел приказ о твоем изгнании? И его императорское величество прислал тебе свои личные соболезнования?

Да.

Старуха откинулась назад и мечтательно прикрыла глаза. Она причмокнула губами. Спицы застучали мягко и ритмично.

И все это мой внук, пробормотала она, только подумайте. Самый молодой полковник в императорской армии. Ты гордишься собой?

Да. Очень.

Конечно, так и надо. Русские — варвары, им нельзя доверять. Ты поступил с ними так, как они того заслуживают. Что ж, теперь перейдем к делу.

Старуха задумчиво почесала подбородок. По всей комнате ее родственницы мрачно изучали свое вязание. Когда бабушка вновь заговорила, спицы тихо защелкали.

Если честно, юный Мунк, твоя военная карьера закончилась в самое подходящее для нас время. Дом Шонди оказался в очень печальном положении. Женщина просто не может заниматься делами в арабских и турецких странах, это тебе не Европа. И хотя ты провел там некоторое время, я не рассматривала твою кандидатуру всерьез — ты еще слишком молод. Но когда мы узнали, что ты отправляешься в ссылку, то сразу поняли, что это не простое совпадение. От наших музыкантов мало проку в такой миссии. Но я надеюсь, что твой военный опыт позволит тебе добиться успеха, а твоя молодость не станет в этом помехой. В любом случае, я решила, что это будешь ты.

Мунк отдал честь.

К вашим услугам, мадам.

Бабушка внезапно нахмурилась, а лицо его матери вдруг омрачилось. Остальные были то ли растеряны, то ли испуганы. Щелканье спиц вновь стихло. Когда бабушка заговорила, в кухне воцарилась тишина.

Никто из мужчин нашей семьи не знает об этом — мы не хотели волновать вас. Но мы уже довольно давно стоим на пороге серьезного кризиса. Первые угрожающие сведения стати поступать лет двадцать назад и, очевидно, были случайны, но тем не менее на всякий случай мы приняли их во внимание. В бизнесе нельзя быть слишком осторожным. Ты не сведущ в тонкостях банковского дела, и поэтому я не буду вдаваться в детали. Я просто скажу, что есть совершенно определенные способы узнать, когда консорциум или другая финансовая группа покупает предприятие. Особенно если предприятие настолько большое, что его можно приобрести только частями. Тебе не трудно следить за моей мыслью?

Нет, бабушка.

Хорошо. Именно так и произошло в нашем случае. Все двадцать с небольшим лет, что мы следим за процессом — и, очевидно, еще до того, как мы об этом узнали, — кто-то мастерски скупал куски этого предприятия. Прямо у нас из-под носа. А наши базовые капиталы с давних пор размещены там, и для дома Шонди это может плохо кончиться.

Какое предприятие купили у вас из-под носа?

Старуха мрачно взглянула на него поверх очков. Ее лицо потемнело.

Османскую империю, прошипела она.

Что?

Ты не ослышался. У нас есть доказательства, несомненные. Как бы странно это ни звучало, чуть больше тридцати лет назад кто-то принялся тайно скупать Османскую империю.

Вы имеете в виду, что русские опять сговорились с французами или англичанами? Заключили тайный союз с немцами?

Нет, не это. Политика здесь ни при чем. Это исключительно деловое предприятие, и оно в руках только одного человека. Один человек купил Османскую империю.