наклонив голову в ответ.

Обошлись без рукопожатий.

Чиновник изо всех сил старался казаться невозмутимым, но Лин буквально чувствовал его нервозность и смятение.

— Креветки сегодня выше всяких похвал, — заметил Мяо, аккуратно поставив тлеющую трубку на специальную подставку.

— Шеф найдет, как с ними правильно обойтись, — заметил Лин, присаживаясь.

— А северный ветер нынче несет тухлятину.

Лин поморщился.

— Давайте без этого детского сада, — сказал он, — почему-то ваши предшественники решили, что мне будет это приятно, но на самом деле ваши потуги играть в посвященных всегда забавляли меня. Говорите нормально, что заставило вас оторвать меня от дел.

Мяо вспыхнул, но быстро взял себя в руки.

— Это связано с вашим новым ходоком.

Лин невозмутимо кивнул.

— Мы первыми до него добрались, — кивнул Лин, — или вы намерены обсуждать изменение действующих договоренностей? И потом — с чего вы взяли, что русские это поддержат?

— Нет-нет, — Мяо неприлично быстро помотал головой, — речь не об этом. Русские провели расследование, и его результаты несколько… нетривиальны. Они напуганы, эту информацию попытались уничтожить, с высшим приоритетом, но кое-что до нас дошло.

— И что же? — Невозмутимо улыбаясь, спросил Лин.

— Многократное превышение паранормальной активности в местности, где нашелся ходок. Там даже вампиры появились, самые настоящие! Русские бояться, что хаос прорвется у них на территории. Собираются начать скрытую мобилизационную подготовку. А это уже нервирует всех остальных.

— Я уже говорил, и повторю вновь, — к прорыву следует готовиться вам, а не русским. И это будут не вампиры или оборотни, а зараза. Я работаю над тем, чтобы она оказалась по возможности менее летальной, но полностью сдержать ее не смогу. Используйте все наработки, полученные во время тренировки по САРС. Остальным мы рекомендуем то же самое, но, как вы знаете, почему-то вы более склонны прислушиваться к моим рекомендациям. Так что вы пострадаете меньше всех.

— Как успокоить русских? Пока никто не наломал дров с мобилизациями.

— Никак, — пожал плечами Лин, — сами успокоятся. Это была локальная флуктуация, с самыми незначительными последствиями.

Помолчали.

Мяо сделал неуловимый жест руками, и через несколько секунд перед столиком появились расторопные официанты с чашами ароматной лапши.

— Желаете ли Эрготоу? — Вежливо поинтересовался Мяо.

Лин искренне улыбнулся.

— Очень кстати, — кивнул он, застав чиновника врасплох — раньше Оракул неизменно отвечал отказом на предложения спиртного, хотя и позволял курить, — идеальное сочетание с вашим табаком.

— Гань бей!

— Гань бей!

Они стукнули небольшие фарфоровые чаши, наполненные прозрачным алкоголем.

Эрготоу оказался самым обычным, из тех, что продают в любой пекинской забегаловке. И это особенно порадовало Лина.

— Ваш новый ходок — он тоже результат этой локальной флуктуации? — Мяо осознавал, что рискует, но почувствовал позитивное изменение в настроении Оракула, и решил попробовать.

— Ходок — это всегда флуктуация. Они все — не совсем из нашей вселенной. Вы же понимаете, — ответил Лин с предельной серьезностью, тщательно подбирая слова; это была самая ценная информация, которой он когда-либо делился с государственной структурой. Цель запутать следы того стоила. Но оставался открытым вопрос: будет ли его послание прочитано должным образом.

Лин улыбнулся, указал палец на опустевшую чашку с Эрготоу, и с шумом втянул ароматную лапшу, цепляя палочками крупную креветку, плавающую в наваристом бульоне.

Юань Ци

Так получилось, что они остались вдвоем в кормовой каюте. Была глубокая ночь, на Балтике легкое волнение — и дети, после роскошного ужина, легко уснули, полностью доверившись гостеприимству хозяев и профессионализму невидимого экипажа. Луна серебрила буруны кильватерного следа, по небу неслись редкие клубы черных облаков.

Солдат боялся того, что принесут эти минуты, боялся расслабится. Ведь тогда наступает время воспоминаний.

Надо жить дальше.

Он пытался внушить это себе, с самого момента потери, немыслимой и невозможной для любого ходока.

Надо жить дальше.

Без тепла, без прикосновений, без родного запаха, без мыслей, которые давно стали одним целым с его собственными.

Надо жить дальше.

Он держался дольше месяца — потому что было задание. Потому что были дети, его ученики, которые во всем от него зависели. Которые переживали такую же утрату, как и он сам. Он смог вытянуть их всех. Он выполнил задание — слишком поздно для собственной Родины. Или все же нет?

Надо жить дальше.

Она редко спала такими лунными ночами. Она любила игры. Но все равно — прежде, чем выйти за ночными приключениями, всегда лежала у него на груди, вглядываясь огромными глазами ему в душу. Он гладил ее, чесал за ухом. И послушно засыпал — уносился в страну нелогичных приключений, где жили остатки детства, которое у него отняли, где можно было позволить себе любить родителей, представлять себе, какими они были. И верить в материнскую любовь.

Надо жить дальше…

Он не заметил, как закрыл глаза, а рука почти забытым движением потрогала воздух…

— Я не слышала раньше, что ходок может пережить своего кота, — голос вернул его в реальность; Джессика сидела напротив него, загораживая лунный свет, — вы ведь живете очень долго, и никогда не умираете своей смертью. А если гибнете, то только вместе. Это было аксиомой.

Солдат промолчал; только в глазах отразилась боль.

— И что за история с инопланетным вторжением? — Продолжила она, — в вашей системе только одна обитаемая планета. А межзвездные перелеты не имеют никакого смысла, нам неизвестно, что какая-либо раса вдруг задалась целью построить корабли такого класса. Почему ваш оракул не сообщил соседям?

— Речь не шла о вторжении со звезд, — вздохнул он, — у нас случилось вторжение с троп. Ваша разведка совсем провалилась? — Солдат не смог удержаться от колкости.

— Мы закрыли ваш мир после первых сообщений о заражениях. После прошлого раза мы не имели права рисковать. Кое-какая информация доходила опосредованно, через чужих, но слухи были такими дикими, что…

— Что вы не верили, — закончил за нее солдат, — а зря. Наш оракул тоже не ожидал, что ткань мироздания будет рушится именно так… мы представляли все, что угодно — вспышки агрессии, несчастные случаи на транспорте, техногенные катастрофы, даже потерю контроля над ядерным оружием. Готовились. Но мы никак не ожидали, что это все случится почти одновременно. И вишенка на торте — вторжение с троп.

— Расскажи про это вторжение, — она элегантно закинула ногу на ногу, и наклонилась вперед, уперев подбородок в скрещенные ладони, — как вы поняли, что это? Откуда взялись листовки? При чем тут может быть наш ходок?

— Что ж, могу и рассказать, — кивнул солдат, — я свободен в выборе, и мое руководство, и оракул сняли с меня любые ограничения, отправляя на эту миссию.

— Разумно, — кивнула Джессика, — в твоей ситуации