По удивительному стечению обстоятельств новое съемное жилье оказалось именно в том месте, откуда и началось мое знакомство с Киевом много-много лет назад. Здесь когда-то жили мои друзья, и я у них часто останавливалась. Я, можно сказать, вернулась назад к своим истокам. Место было знакомым и очень родным. Квартира была оплачена вперед на несколько месяцев, следовательно, у меня, при любом стечении обстоятельств, было время, чтобы прийти в себя и привести свои дела в порядок.

Разбирая вещи, я случайно наткнулась на молитву, написанную рукой моей тети. Молиться я не умела, мои мысли всегда уходили куда-то далеко. Я смотрела на этот уже потертый листок, исписанный правильным тетиным почерком, и думала: «Почему мы не понимаем, как нам дороги люди – когда они рядом?» Я была плохой племянницей, приходила только, когда надо было что-то сделать, звонила редко. Сейчас тоже звоню редко, но уже по другой причине – боюсь разреветься.

Тетя была глубоко верующим человеком, очень сильным духом. Она тяжело болела, пять лет уже не выходила из дому. По дому она с трудом передвигалась на ходунках. Одной из немногих радостей в ее жизни был приход батюшки.

Когда начались все эти наши события, батюшка пришел в очередной раз, чтобы ее исповедовать. Он был из Московского патриархата и начал вещать: «Русские придут, все будет хорошо». Тетя недоуменно ему возразила: «Батюшка, так ведь это же будет война», – а он ей в ответ снова заводит песню: «Не бойтесь, войны не будет, русские просто придут, все будет хорошо». Когда священник ушел, тетя сказала, чтобы к ней больше его не приводили.

После этой истории я стала смотреть на тетю совсем другими глазами. Она была очень доброй, любила мультики, сказки. И сколько силы духа оказалось в этом уже немощном теле.

Русские таки пришли, тетя осталась, запертая в своей клетке, в практически не отапливаемой квартире. И если бы мама не возила ей гуманитарную помощь на тележке с колесиками – неизвестно, чем все закончилось бы.

С тетей связана одна история. Еще был мир, еще был жив папа, было лето, дача. У папы были пчелы. И пчелы были для папы святое. А у меня была и есть аллергия. Надо отметить, что пчелиный улей – это крайне сложноорганизованная система, в которой все выполняют свои функции. Помимо прочих, в улье есть и так называемые пчелы-камикадзе. Смысл жизни этих пчел заключен в своем жертвоприношении. Если кто-то тревожит улей, они должны найти обидчика, укусить и умереть.

Как-то у папы была запланирована плановая проверка своего пчелиного хозяйства. Все мои просьбы о переносе этого мероприятия обычно заканчивались тирадой: «Ты не любишь моих пчел, а значит – ты не любишь меня, а значит – ты не любишь свою страну». Логика в папиных словах была железной. Все ульи были выкрашены папой в цвета украинского флага – они были «жовто-блакитными».

Папа идет смотреть свои любимые ульи, вылетает пчела-камикадзе, находит меня и кусает в то место, где должен, по идее, находиться третий глаз. Третий глаз у меня не открылся, но два существующих в одну минуту превратились в узкие щелочки. Я, распсиховавшись, уезжаю с дачи. Воскресенье, уехать могу только на перекладных. Тут надо также отметить – я тогда еще жила в Москве. Как-то так сложилось, что Московскую область я тогда знала лучше, чем Донецкую. В итоге я заехала непонятно куда. Садится солнце. Я стою на трассе в солнцезащитных очках, даже не знаю, в какой стороне Донецк. И понимаю, что ничего радостного на этой трассе мне не светит. На дачу вернуться тоже не могу – потому что нечем.

В этот момент раздается звонок телефона. Тетя. Я ей описываю ситуацию. Как потом выяснилось – тетя достала молитву путешественника и стала молиться. И дальше начались чудеса. Ко мне подошел какой-то очень приличный человек – с предложением вместе ловить машину, ему тоже надо в Донецк, одному мало кто останавливает, а так вроде семья. Через пару минут нас подобрала какая-то иномарка, и мы благополучно добрались в Донецк.

Возможно, это было просто стечение обстоятельств. Но мне очень хотелось верить в чудо и тогда, и особенно сейчас, когда и мирные поля под Донецком, и пчелы, и тетя были где-то там, очень далеко в прошлом. А я смотрела из окна моего нового съемного жилья на золотые купола Софии, видневшиеся вдалеке, по-прежнему особо не понимая, что меня ждет дальше. Подсознательно я чувствовала, что первую часть инициации я уже прошла. Я переходила на следующий этап своей долгой «дороги домой»…

Это был последний день уходящего 2015 года. Я ехала во Львов, меня ждала новогодняя сказка в этом прекрасном городе, насквозь пронизанном запахом кофе, доносившимся из многочисленных уютных кафешек. Я ехала в гости к своим новым друзья. Приглашение было неожиданным, за пару дней до наступления праздников они мне написали через Facebook, что будут рады меня видеть. Отказаться от встречи Нового года во Львове я не могла. Я так спешила успеть сделать все дела, что в день отъезда неудачно вырулила на повороте и сильно подвернула ногу. Ходила я плохо, точнее, практически не ходила, но решила ехать, несмотря ни на что.

Теперь моя нога лежала на бардачке машины, которую я нашла через интернет. В окне мелькали заснеженные поля и поселки. Я была счастлива, потому что, как и все путешественники, больше всего я люблю дорогу.