Королевский военно-морской флот — Морская бригада: 1100 чел.

У Балаклавы находились 1-й и 2-й сводные батальоны Морской бригады (капитаны Хопкинс и Мехекс).

Генерал-лейтенант Каткарт. В сражении под Балаклавой 13 (25) октября 1854 г. командовал 4-й дивизией.

Вместе с Морской бригадой находилась рота инвалидов. Иногда ее воспринимают примерно так же, как массу аристократов в Легкой бригаде. То есть воображение рисует сотню убогих калек в старых потертых латаных мундирах и частично на костылях. На деле это не совсем так. Подобные формирования создавались с 1757 г. для усиления Королевской артиллерии из военнослужащих старших возрастов, но решивших продолжить службу на более выгодных, чем обычные солдаты, условиях. Как правило, это были опытные специалисты, предназначенные прежде всего для осадной артиллерии. В Крымской кампании участвовали сначала роты 13-го батальона, с апреля 1855 г. смененные 14-м батальоном. Несмотря на нумерацию, они были временными формированиями. В Крыму их сформировали 25 сентября 1854 г., собрав по 20–25 человек от разных полков.

25 октября в распоряжении Кемпбела набралось около 100 чел. из этого подразделения. Командовал ими и остальными разрозненными людьми из разных частей, по различным причинам находившихся в районе Балаклавы, майор (бревет-подполковник[11]) Бартон Девени из 1-го Королевского полка. По приказу Раглана от 9 октября 1854 г. в его подчинение поступал Временный (сводный) батальон, сформированный из находившихся в Балаклаве разрозненных подразделений, в том числе 93-го полка и Королевского флота.

Еще одно аналогичное подразделение у Балаклавы, которым командовал капитан Александер, входило в состав Королевской морской артиллерии.

Подвижной артиллерией в распоряжении Кемпбела, способной быстро поддержать передовые позиции, были батареи W Королевской артиллерии (капитан Баркер), временно переданной из 3-й дивизии, и I Королевской конной артиллерии (капитан Г.А. Мод) от кавалерийской дивизии. Последнюю еще в Болгарии придали Легкой бригаде.

Этого было мало, но предполагалось, что остальные артиллерийские подразделения, принадлежащие разным дивизиям, подойдут в ходе боя.

Похоже, Раглан надеялся лишь на видимость, создаваемую массой войск, особенно малопригодной в условиях позиционной войны кавалерией. С одной стороны, ему это удалось. По крайней мере кавалерийский лагерь русское командование упорно считало артиллерийским парком и во что бы то ни стало желало уничтожить, для чего и усилило назначенные силы кавалерией.

Ошибкой, ставшей в этот день роковой, стало поручение им защиты важнейших передовых укреплений самому худшему османскому контингенту. О его истинном боевом качестве мы еще скажем. Но и того «пушечного мяса», что было предназначено английским командующим к насаживанию на русские штыки, было явно мало. Вынесенные далеко за главную линию редуты, по мнению офицера штаба русского главнокомандующего подполковника Циммермана, требовали для защиты больше людей, чем имели.

Готовились к бою тщательно, стараясь не допустить просчетов недавней Альмы. Основную надежду возлагали на 12-ю пехотную дивизию с ее амбициозным, агрессивным и вполне самостоятельным командиром, заслуженно считавшимся одним из когорты наиболее талантливых командиров Российской императорской армии.

О его личных качествах выше мы уже говорили. Что касается военных дарований, то Липранди из немногих, кто выработал единственно верный стиль руководства войсками в мирное время и на войне, предполагавший содействие инициативе младших командиров и поддержание должного уровня готовности в полках. При этом он обладал редким для того времени качеством не жертвовать напрасно солдатскими и офицерскими жизнями, предпочитая тщательное планирование до начала сражения пышным похоронам после него.

В обществе генералов Павел Петрович слыл весьма оригиналом: за все время своего 17-летнего командования различными полками Липранди не арестовал ни одного офицера и не подверг телесному наказанию ни одного нижнего чина. Союзные военные командиры считали его одним из наиболее ярких русских военачальников Крымской войны.

Под его непосредственное командование поступали значительные силы, соединявшие пехоту, артиллерию, кавалерию и саперов.

Диспозицию генерал Липранди составил обстоятельно. Каждый полковой, батальонный и батарейный командир имел точнейшие задачи на весь период боя, притом даже в зависимости от той или иной ситуации его развития. В письменном виде ее получил каждый полковой и батарейный командир. Планировали действовать тремя отрядами, каждый под своим командованием, имевшими разные задачи, но согласованные цели, с выделением общего резерва и войсками, прикрывающими фланг.

Мы помним, в каком напряжении шло планирование операции, с какими интригами пришлось столкнуться Липранди при этом, и потому, думаю, читателю будет интересно прочитать документ полностью.

Диспозиция на 13-е число октября 1854 г. Бивак при с. Чоргунь.

Всем войскам в 5 часов утра быть в совершенной готовности к выступлению в бой.

Левая колонна под начальством генерал-майора Гриббе: 1-й, 2-й и 3-й батальоны Днепровского пехотного полка, с 6-ю орудиями легкой № 6-го батареи, выступает по ущелью, ведущему на Байдарскую долину, вытянувшись в лощину, поворачивает направо и идет дорогою, ведущей к с. Комары, которое и занимает.

Сотня казаков, при колонне находящаяся, быв вначале в голове, по выходе на высоты оставляет человек 50 при колонне; остальные бросаются быстро к монастырю Иоанна Постного и там занимают дорогу, идущую в Балаклаву, послав разъезды по оной далее.

Два дивизиона Сводного уланского полка находятся при сей колонне и, следуя вначале в хвосте, впоследствии действуют по усмотрению генерал-майора Гриббе.

Средняя колонна, имеющая назначение овладеть высотою, где расположен лагерь неприятеля, составляется из двух отделений:

Первое отделение — из первых трех батальонов Азовского пехотного полка, с 6-ю орудиями легкой №6-го батареи.

Второе отделение — 4-й батальон Днепровского пехотного полка и 4-й же Азовского, с 4-мя орудиями батарейной, №4-го батареи.