– Нет, с зернами все в порядке, – задумчиво ответил демон. – С тимьяном тоже. Другого я ожидал от похода в склеп, но три «нет» в ответ на один и тот же вопрос – тоже результат.

Я нетерпеливо переступила с ноги на ногу, но осталась на месте. Клещами из него тянуть информацию? Надышался дымом, и реакции замедлились? В тимьяне вроде не было наркотических веществ.

– Мессир, мне холодно и неуютно. Здесь лежат несколько поколений ведьм рода Дюбуа. Мы нагло тревожим их покой. Если у вас есть, что сказать, говорите.

Демон высыпал в мешочек овес и стряхнул два прилипших к ладони зернышка на пол. Проводил их взглядом, хмыкнул и потом, наплевав на почтение к усопшим, начал отодвигать крышку саркофага Изабэль. Камень заскрежетал на половину Брамена. Тяжелая плита с трудом поддавалась, и демон не стал снимать её полностью. Я в панике зажала нос рукой, чтобы не надышаться трупного запаха. Изабэль похоронили недавно, тело не успело истлеть до костей. О, белая магия, вонь глаза разъедает. Меня чуть не стошнило, когда демон, не дрогнув, наклонился к приоткрытому саркофагу и даже потрогал что-то рукой. Мамочки, пусть он перестанет! Я сбегу сейчас!

– Прошу прощения, мадемуазель Дюбуа, я должен был убедиться, что в саркофаге действительно ваша покойная матушка.

А куда она могла деться? Как положили, так и лежит. Я все еще боялась вдохнуть.

– Отпечаток духа стирается с тела после смерти, – будто издеваясь, медленно и подробно объяснял демон. – Зато остается отпечаток магии убийцы. Чтобы его спрятать, тело нужно сжечь. Или утопить. А можно всех обмануть и положить в саркофаг другое тело. Но там все-таки Изабэль. Значит, её убили, не призывая силу Ада, магию Темных и вашу собственную белую магию. Я проверял трижды. Родственную силу я и так чувствую. Дым тимьяна льнет к плетению темных колдунов, а если поднести овес к чарам белых ведьм, он покраснеет. Склеп настолько чист, что я не верю. У соседей тянутся шлейфы трех сил и свиваются в узоры. Здесь же специально прибрались. Мадемуазель, вы меня слушаете? Голова кружится? Может быть, вам выйти на воздух?

Я плюнула на тайны применения магии и выскочила из склепа, как ошпаренная. Все равно не понимала и десятой части, зато вывод запомнила. Изабэль убили без помощи действующих в мире сил. То есть яд в куриных потрохах был просто ядом без магических изысков. Или преступник-маг сообразил, что его могут обнаружить и замел следы, или белую ведьму убил обыкновенный человек. Герцог верил в первое, а я жила в семье Дюбуа и ставила на второе.

Уж очень расстроился Андрэ, что наследство матушки перешло к Селесте. Так и должно быть, но то ли старший брат за семнадцать лет не привык к неизбежному, то ли ждал другого результата и разочаровался. Пил с горя, шатаясь по кабакам. Филипп неожиданно стал главой семьи и начал заниматься воспитанием детей. Вряд ли уважаемого в городе часовщика устраивало положение официального подкаблучника. Жениться он мог и по любви, а уж потом искренне страдать.

Камилла тоже активно пыталась сбагрить Селесту замуж и заглядывалась на место Изабэль в Ковене. Страшна женская зависть и способна на любые подлости. Тетя как раз знала, что магия оставляет след, и потому могла прибраться за собой. А впопыхах снять еще и защитные чары. Ну, не предвидела явление герцога Ада, которому это покажется подозрительным.

И не стоило забывать про слуг. В лучших традициях романов Агаты Кристи убийцей мог оказаться садовник. Вдруг неудачное заклинание Селесты сделало Жизель немой и криворукой ведьме решили за это отомстить? Или Изабэль кого-нибудь обидела. Средневековье. Никто с врагами не церемонился. Вместо исков в суды и порицающих статей в бложиках, сразу хватались за ножи, яд и боевые заклинания.

А ведь убийца все еще в доме Дюбуа. Расстроен неудачей с Селестой и планирует отыграться. Травить больше не будет. После ядовитых потрохов Филипп заставил слуг пробовать еду из господских тарелок. Снаряд пролетит мимо. Что тогда? Змею в кровать? Подпиленные спицы у колеса, чтобы опрокинуть повозку? Взбесившаяся лошадь?

Пока я размышляла, с наслаждением глотая чистый воздух, Данталион вышел из склепа. Кучер сидел в повозке, как приказали, Жизель прохаживалась между надгробиями, но нас из вида не упускала. Поэтому говорил демон тихо. А чтобы я услышала, подошел вплотную.

– Вы бледны, мадемуазель. Вам хуже?

Еще как. Проклятый герцог даже не представлял, насколько. У меня в печенках сидел Брамен, ведьмы, колдуны и демоны, но я хотела жить. Желательно долго и счастливо, не вздрагивая при этом на каждый шорох. И нужно смотреть правде в глаза, шансов не много. Существуют сотни и даже тысячи способов убить человека. И нет универсальной защиты, спасающий от всего.

– Что вы, мессир, я весела и счастлива, – от приступа нервозности у меня сам по себе включился сарказм. – Уютное место, приятная компания, великолепные перспективы так и не найти убийцу матери. Я пустилась бы в пляс, но добропорядочные горожане не поймут.

Да и боль от прошлой сцены в повозке не прошла. Демон поступил, как большинство мужчин – сделал вид, что ничего не было. Извиняться не собирался. Конечно. Разве могло быть иначе? Целый герцог Ада и какая-то пигалица. Обижаться ей вообще не положено. Пусть будет счастлива, что такой мужчина снизошел до неё и зажал в углу повозки. Пищать должна от восторга, а она смеет нос воротить.

– Вижу, вы не в настроении, – нахмурился демон. – Я предложил вам помощь еще в сарае. Пришел на кладбище, ищу убийцу…

– А зачем он вам? – вспылила я. – Что вы прицепились к моей семье? Занимайтесь слугами Темных, вас сюда за ними послали. Не злите Владыку, а то верховный демон осерчает и сделает вам «бо-бо».

Демон дернулся, чтобы схватить меня, но так и не прикоснулся. От него шел жар, как от пламени. В зеленых глазах плясали искры, и кожа стала темнее. Еще немного и суть демона прорвется истинной формой с рогами и хвостом.

– Вас извиняет только недавняя кончина матери, мадемуазель, – прошипел демон. – Рассудок слаб и не выдерживает утраты.

Он меня дурой обозвал, да? Нет, истеричкой. Я не почувствовала, как замахнулась, чтобы влепить пощечину. Зато взвизгнула от боли в заломленной за спину руке. Все-таки не удержался. Удавка вспыхнула на шее демона, но он даже не поморщился.

– Я не умею успокаивать женщин и вытирать вам слезы. Могу оставить в покое, раз вы настаиваете, и смотреть со стороны, как вас убивают. Но вот беда, я заключил договор. Произнес клятву не причинять вам вреда. Магия любит шутить и толковать слова, как ей нравится. Не помог, когда стоял рядом? Навредил. Позволил заговорщикам до вас добраться, хотя должен был остановить? Навредил. Вам понятно или повторить? Мы связаны, нравится вам или нет. Я могу приказывать хоть весь день, таскать вас за собой на поводке или запереть в местной тюрьме. Могу. Но снова предлагаю помощь. Вы согласны?

Протест все так же бурлил в крови. Я проглотила десяток слов и кое-как освободила руку из его хватки. Ненавижу, когда напролом и насильно, но сейчас не было выбора. Иногда стоит отдать Москву, чтобы выиграть потом войну с Наполеоном. Уступить и отойти назад, чтобы подумать.