– Слушай, – сказал я, – давай пока не рисковать лишний раз. Почитай классиков, поищи в Сети схожие по теме работы. Чтобы идти на дело, нужно уже иметь домашние заготовки. План А, план Б, и все такое.

Как ни странно, Степа на это купился.

– Я даже знаю, что мне почитать! – бодро проговорил он.

– Вот и отлично! – Я открыл дверь спальни и остановился на пороге.

– В чем дело? – спросил Степа.

Коридор был знакомым. Если бы я не знал, с чем имею дело, никогда не заметил бы разницы. Паркет едва заметно вздулся, краска на стенах поблекла. Пыль забивала все щели и толстым слоем лежала на плинтусах.

– Это оно, – сказал я. – Не оборачивайся.

Степа тут же повернул голову и громко вскрикнул. Нечто прыгнуло, скрипнув кроватью, и приземлилось за нашими спинами. Тварь зашипела, ее холодное дыхание коснулось моей шеи. Я знал, что нужно сохранять неподвижность, а Степа бросился вперед – прочь от опасности.

– Стой! – закричал я.

Юный физик сделал один неловкий шаг, схватился за ручку и захлопнул дверь. Злобное шипение за спиной мгновенно затихло. Я осторожно посмотрел назад – обычная комната и никаких чудовищ.

– Теория подтверждается, – проговорил Степа.

– Как ты понял? – В моем голосе прозвучало восхищение – чуть ли не впервые в моей жизни кто-то до чего-то додумался, а я нет.

– Это был квантовый скачок, – со знанием дела сказал юный физик. – Говоря по-простому – именно открытие двери порождает все явления.

– А почему тварь исчезла из комнаты?

– Дело в том, что ее здесь не было! – воскликнул Степа. – Она всегда находилась там – в другой Вселенной. Мы видели только проекцию.

– Там за дверью на самом деле не наш коридор, а что-то совсем другое, – высказал я мрачную догадку.

– Совершенно верно.

– Стоп! Но я ведь не только слышал это существо. Эта тварь натурально собиралась придушить меня вполне себе материальными когтистыми пальцами.

– Естественно. – Степа пожал плечами. – Все, что приходит из другого мира, – не просто видение. Оно существует в двух Вселенных одновременно. Чем дольше открыт квантовый переход между мирами, тем более материальными становятся объекты-пришельцы.

Я молча кивнул – вся эта теоретическая физика отлично объясняла то, что произошло со мной в кладовке, но возникал один важный вопрос:

– Так что, мне теперь нельзя двери открывать? Вообще никакие?

– Не знаю, – честно признался Степа. – Я начал работу над формулами, но она еще далека от завершения.

– Думаю, тебе лучше поспешить. В школе никто не оценит, если ты будешь передо мной двери открывать как швейцар. Ну и нам ведь все-таки нужно будет выйти из спальни.

– Пожалуйте, ваше величество. – Степа криво улыбнулся и распахнул дверь.

Холодный ветер нес по коридору пыль и обрывки бумаги. Краска на стенах облупилась еще больше, паркет практически превратился в труху.

– Да что ж такое?! – возмутился я.

За спиной зашевелилось большое и вонючее существо. Когда оно двигалось, в складках его кожи хлюпала жидкость. Это было мерзко и страшно. Степа тут же захлопнул дверь, но сейчас это не помогло. Тварь медленно приближалась к нам. Она была огромной и задевала потолок. Мой сосед снова открыл дверь. Теперь коридор совсем обветшал – стены разваливались. Сквозь остатки паркета были видны массивные балки. Степа потянул за ручку, но я остановил его:

– Стой.

Тварь за моей спиной смачно облизнулась. Капли холодной слюны попали нам на шеи и спины. Степа запаниковал и задергал дверную ручку.

– Отпусти! Я закрою! – Мне пришлось прокричать эти слова несколько раз, и только тогда парень разжал побелевшие пальцы. – Как говорит один мой друг-физик: проверим гипотезу! – Я сильно дернул за ручку и захлопнул дверь. Шевелящаяся за моей спиной огромная туша тут же исчезла.

Степа вытер пот со лба, отошел подальше и плюхнулся в кресло.

– Почему у тебя получилось? – настал его черед спрашивать.

– Никакой теории, – ответил я. – Чисто программистская практика. Если ты открыл дверь и отпустил руку, у тебя уже не получится ее закрыть, но это может сделать кто-то другой!

Степа рассмеялся и хлопнул себя по лбу:

– Конечно! Для меня это уже другая дверь в другой Вселенной.

– Пожалуйста, не объясняй! – взмолился я. – Мне достаточно знать простое правило, без теории.

– Но ведь…

– Ты переполняешь мою память. Если каждый раз, когда нужно будет открыть дверь, я буду размышлять о свойствах мироздания, ресурсы мозга слишком быстро закончатся.

– Хорошо, – сдался Степа. – Но как мы выйдем из спальни?

– Есть одна мысль! – Я прошел через комнату и принялся трясти двухъярусную кровать Воронцовых.

– Перестань! – Кирилл залез с головой под подушку.

– Идите на уроки, мы еще поспим! – проворчал Данила.

– Мы не можем, – честно ответил я.

– Вы же наши друзья, – добавил Степа.

Вытащить Воронцовых из постелек оказалось не так-то просто. Мы уже опаздывали на урок, когда Кирилл взялся за дверную ручку. Мы со Степой переглянулись.

«Только бы получилось», – говорили наши взгляды.

За порогом оказался обычный коридор. Жизнь продолжалась.

Школьный день выдался довольно скучным. Мы сидели на уроках и едва могли сдержать нетерпение. Степа занимался методичным истреблением лесов – исписывал тетрадные листики заковыристыми формулами, затем комкал их и отправлял в мусорную корзину. Таким образом юный физик уничтожил, наверное, целую заповедную рощу и даже не думал останавливаться. В половине двенадцатого у меня завибрировал телефон – незнакомый номер. Я начал догадываться, кто это, взял трубку и громко прошептал:

– Алло.

Мне отвечал бодрый голос человека, довольного в жизни абсолютно всем:

– Доброго денечка! Это курьер из интернет-магазина! Привез ваш заказик!

Я посмотрел на географичку – вроде ничего не видит – и снова зашептал:

– Мы договаривались после часа дня.

– Так я уже тут! Заскочил по дороге. Не хотите забирать – я уеду, и когда вернусь, неизвестно! Мы сейчас перегружены, между прочим!

– Ладно-ладно, выхожу. – Мысленно я пообещал себе натравить на магазин бота, который завалит его ругательными отзывами.

– Ирина Николаевна, можно выйти? Ко мне тут родственник приехал! – Я вскочил и поднял руку.

Учительница посмотрела на меня. Ее глаза говорили: понаберут юных гениев, а они, кроме своей алгебры, ничего учить не хотят.