Дверь передо мной открыл здоровый охранник. Мне показалось, что размерами он превышает меня раза в два. А четверо сопровождавших аккуратно усадили на неудобном деревянном стульчике прямо напротив людей, которых я уже много раз видел.

— Усадите подозреваемого, — с намёком произнёс глава этой чёртовой комиссии.

Я хотел спросить: с какого перепугу я подозреваемый? И в чём? Но удержался и лишь поморщился от неприятной боли, когда спиной опёрся на деревянную спинку неудобного стула.

— Не хотите исповедаться, лейтенант Тищенко? — едва крепкие руки отпустили меня, взял быка за рога дотошный подполковник из СКР.

— А вы священник? — впервые я решил не отступать, а наступать. — Покажите удостоверение. Отец Феофан, может быть, вас зовут?

Те двое, что сидели у края длинного стола, рассмеялись и торопливо прикрыли рты руками. А седовласый дед удивлённо посмотрел на меня, будто видел впервые.

— Ну-ка смирно, лейтенант, — подполковник произнёс совсем не тем тоном, который необходим, чтобы отдавать команды. — Умничать будете в тюрьме.

Я промолчал. Но вытягиваться в струнку даже не подумал.

— Ваши друзья, наконец-то, исповедались. Признались, сказали всю правду. Поэтому я начал с вами разговор именно с этой фразы. Не желаете ли и вы рассказать всю правду? Поведайте, зачем вы трое совершили диверсию? Зачем дистанционно активировали ядерную бомбу "В61", которую тайно разместили на "Гагарине"? И кто помог вам её пронести? Кто ваш подельник?

Я захлопал глазами: это было что-то новенькое. Раньше подобных вопросов мне никто не задавал.

— Что? — переспросил я, сквозь боль в голове пытаясь собрать мысли воедино. — О чём вы говорите, чёрт побери? Какая ядерная бомба?

— Судя по информации, извлечённой из "чёрных ящиков", авианосец "Гагарин" был уничтожен ядерным взрывом изнутри. Взрывом столь мощным, что импульсный удар вывел из строя все системы уцелевшего флота…

— Что? Что-о-о??? — я плохо понимал, что он говорит.

— Зачем вы бросили ваших товарищей умирать? — подполковник вновь задал очень странный вопрос. — Почему не вернулись обратно? Почему не отправили в подпространство сигнальный зонд?

— Как ты себя оправдываешь, мерзавец!? — неожиданно вскочил глава комиссии с занесённым над головой кулаком. — Как ты себя оправдываешь после убийства стольких ни в чём не повинных людей!? Ты это сам сделал!? Вместе с друзьями!? Или приказал кто!?

— Я ничего не понимаю, — я схватился за голову, потому что реально не понимал, о чём они говорят. Мне казалось, они несут околесицу.

Глава комиссии и подполковник СКР обменялись взглядами.

— Лейтенант Тищенко, — обратилась ко мне женщина в белом халате. — Просто расскажите, что произошло. Спокойно, без эмоций. И без сказок, конечно же. Сказок мы уже наслушались.

— Я не понимаю, — прошептал я. — Вы глухие, что ли? Я же уже всё рассказал.

— Вы рассказали лишь о ваших параноидальных иллюзиях, а не о том, что произошло на самом деле. Это неудивительно после такого количества времени, проведённого на грани жизни и смерти. Постарайтесь всё же вспомнить. Поймите, это очень важно. Тысячи жизней канули в небытие. И мы не можем понять причину. У нас есть лишь ваши показания и показания ваших друзей. А они, простите, действительно бредовые.

— Я же вам уже говорил: это был НЛО. Внеземной разум. Так Деметра его описала… Ну, Деметра. Искусственный Интеллект, контролировавший наше звено. Мы видели, а она записывала, как в космосе возникло гравитационное поле. Оно съело весь флот. А до этого мы покинули подпространство, потому что сканеры дальнего обнаружения засекли какую-то аномалию, установить визуальный контакт с которой нас отправил вице-адмирал Волынский.

— Мерцание всеми цветами радуги? — уткнувшись в записи, переспросил тощий очкарик, похожий на классического игрового задрота. Правда, я знал, что это один из известных учёных России. Я его видел раньше. Знал, что это какой-то гений, но не помнил ни его имени, ни фамилии. — Лейтенант, вы же понимаете, насколько этих данных недостаточно? Что ещё за мерцание? Объясните вразумительно.

— Эта мерцающая радуга кружилась. Затем увеличилась в размерах и ускорилась, как сообщила нам Деметра. А затем все системы истребителей отключились. Эта штука пожгла всю электронику. Хорошо хоть запасная электроэнергетическая система работала. Мы на резерв перешли, потому и остались на ходу.

Члены комиссии опять устроили игру в гляделки. Молчаливую игру.

— Я видел своими глазами, — тихо продолжил говорить я, с ужасом вспоминая, как погибал флот в абсолютной тишине космоса. — Как появилась Чёрная Дыра и всех сожрала. Она появилась из ниоткуда. Просто родилась прямо в космосе. Словно из другого измерения…

— Может, из подпространства? — подсказал всё тот же учёный.

— Может быть, — пожал я плечами. До этого момента, я не задумывался над тем, что, может быть, из ниоткуда — это оттуда, откуда умеем появляться мы — люди. Мы тоже можем появляться в космосе из непроглядной тьмы — из подпространства. — Я не знаю. Я всего лишь пилот, только закончивший академию.

— А объект? — не отставал очкарик.

— Он тоже появился из гравитационного облака… Я не знаю, как объяснить понятнее. Появилось чёрное-чёрное облако, сожрало флот и исчезло. Исчезло вместе с флотом. А потом… А потом вновь появилось. Деметра сообщала о зарождении мощного потока энергии. Тот объект был похож на астероид. Но он мог трансформироваться. И… Много ещё что, в общем. Я уже всё это вам рассказывал не один раз.

— Лейтенант, — перехватил инициативу подполковник. — Вы опять несёте какую-то чушь. Но мы, уж поверьте, со всем пониманием относимся к ситуации, в которой вы оказались. Мы понимаем, что провалы в памяти, галлюцинации и воспоминания о том, что вам казалось явью, на самом деле — сны истощённого организма.

— Да? — скептически усмехнулся я. — Понимаете?

— Конечно. Что мы нелюди, что ли? — я хотел, было, на этот риторический вопрос ответить утвердительно, да смог удержать свой рот под контролем. — Я позволю себе открыть вам несколько важных деталей. Пока идут дипломатические торги с американцами за то, чтобы они вернули нам обнаруженные истребители, мы можем работать лишь с вами… Да, вы верно меня поняли: пока они ни в какую не хотят передавать ваши "Центавры". Вас выходили, вылечили и переправили на Землю…

— Мы всё же на Земле? — впервые за незнамо сколько времени, я улыбнулся. Я был счастлив, что оказался дома. Я помню моменты, когда вернуться домой я уже не мечтал.

— Совершенно верно, лейтенант. Вы — здесь. Порите нам чушь и хотите, чтобы мы поверили вам на слово. И, пока у нас нет доступа к самописцам, вашу чушь мы вынуждены слушать. Но, поверьте, когда дипломаты — даже через международный суд, если придётся, — истребуют "Центарвы", ваш бред рассыпется, как карточный домик.

— А если не рассыпется? —