Холли подскочила на месте. Я инстинктивно схватилась за рукоять своей рапиры.

– Привет, Фло, – сказал Джордж.

Да, это была девушка, юная, всего чуть-чуть старше меня, хотя случайный прохожий, пожалуй, не сразу понял бы это. У Фло были округлое, забрызганное грязью лицо и проницательные ярко-синие глаза. Ее волосы – светлые, жидкие и спутанные – сливались с широкими разлохмаченными полями соломенной шляпы, которую Фло на моей памяти ни разу не снимала. Одета она была в резиновые сапоги и длинную голубую стеганую куртку, которую, как и шляпу, никогда не снимала, даже в жару. О том, что может скрываться под этой курткой, среди лондонских старьевщиков ходили самые разные, передававшиеся шепотом слухи и легенды.

Итак, это была мисс Флоренс Боннар, она же знаменитая старьевщица Фло Боунс. Многие старьевщики обладали более или менее развитыми парапсихологическими способностями. Роясь в сточных канавах, канализационных коллекторах и мусорных свалках, они искали Источники, ускользнувшие от внимания обычных агентов. Найденные Источники старьевщики продавали сектам поклонников культа мертвых, скупщикам с черного рынка и даже в ДЕПИК. Кому будет продан тот или иной Источник, решала предложенная за него цена. Каждый старьевщик зарабатывал на жизнь поисками на закрепленном за ним участке. У Фло это был отрезок мрачного, грязного берега Темзы, именно там она набивала свой холщовый мешок мокрыми сокровищами, на которые, честно говоря, лучше было не смотреть. Фло очень любила лакрицу, Джорджа и Локвуда, а также, совершенно непонятно почему, вполне терпимо относилась ко мне.

Вместе с Киппсом она составляла пару неофициальных, но чрезвычайно важных и полезных внештатных сотрудников агентства «Локвуд и компания».

– Приветики, Каббинс, – ответила Фло и улыбнулась ему, блеснув поразительно ровными белоснежными зубами, а затем, чуточку подумав, коротко кивнула нам с Холли.

– Давненько ты к нам не заглядывала, – сказал Джордж. – Занята была?

Фло пожала плечами, и от этого жеста затрещала покрывавшая ее куртку корка засохшей грязи.

– Не-а, не очень.

Повисло молчание. Фло внимательно смотрела на Джорджа, он с таким же вниманием смотрел на нее. А мы с Холли с интересом наблюдали за ними обоими.

– Короче, я добыла это, – сказала наконец Фло. Она полезла куда-то в глубины своей куртки и вытащила оттуда завернутый в кусок грязной клеенки пакет, перевязанный разлохмаченной бечевкой.

– Отлично. Спасибо, Фло. – Джордж взял пакет и спрятал его во внутренний карман своей куртки.

– Не за что, – ответила Фло, почесывая согнутым указательным пальцем свою переносицу. – Как твое здоровье, Джордж?

– Спасибо, хорошо… А как ты, Фло?

– Не жалуюсь.

– Хорошо.

– Ага.

Трудно сказать, сколько времени продолжался бы этот искрометный диалог, но в этот момент за спиной Фло послышались шаги. Она оглянулась, очень витиевато выругалась, а затем добавила:

– Только не это, чтоб им лопнуть.

С этими словами она нырнула в сторону и моментально исчезла в темноте.

В горловине переулка появились четверо мужчин, и по сигналу одного из них, самого стройного, медленно направились в нашу сторону. Мы остановились и напружинились, потому что уже поняли, кто эти люди.

Их вожаком был молодой мужчина с короткой стрижкой и франтоватыми ухоженными усиками. Одетый в зеленоватый твидовый костюм, он даже издалека приковывал к себе внимание тем, что передвигался легко и плавно, с грацией крадущегося по лесу хищника – грозного, смертельно опасного, готового броситься и разорвать. Нет, не прямо сейчас, но скоро, очень скоро.

По закону носить рапиру могут только имеющие лицензию оперативники, но для личного телохранителя Пенелопы Фиттис сэра Руперта Гейла (а это был именно он) закон был не писан. Официально сэр Руперт Гейл ни в одном из агентств не числился, однако и у него на боку в лучах закатного солнца тускло поблескивал клинок.

Трое пришедших с ним мужчин были одеты в темно-серые куртки агентства «Фиттис». Все трое – как на подбор крупные, мускулистые, с равнодушными незапоминающимися лицами, и эта безликость делала их еще более угрожающими.

Ну, а сэр Руперт, как всегда, улыбался во все свои тридцать два зуба. Даже с приличного расстояния до нас долетал резкий запах его лосьона после бритья.

– Да это же прелестные маленькие помощницы Локвуда. И один помощник, – сказал сэр Руперт. – На вечернюю работу вышли. А что это за вонючее чудо-юдо только что было с вами? – Он бросил взгляд в глубину переулка. – Побирушка, наверное. И вам, конечно, ничего о ней не известно, не так ли?

– Почему же? – ответила я. – Известно. Побирушка, как вы и сказали.

– Ее вонь не выветрилась до сих пор. Если она приставала к вам, вы должны были уложить ее на месте. Впрочем, на улицах ей долго не выжить, Проблема сама о ней побеспокоится, и в одно прекрасное утро мы обнаружим эту вонючку в канаве, откуда она будет смотреть в небо своими остекленевшими глазами. – Сэр Руперт явно проверял, как мы будем реагировать на его слова, и сверлил нас взглядом. Никто из нас ничего не сказал, и тогда он продолжил: – А где же ваш драгоценный Локвуд? Надеюсь, он-то еще не умер? Только прошу вас, не говорите, что он последовал по стопам остальных членов своей подверженной несчастным случаям семейки.

Сегодня я весь день думала о пустой могиле на кладбище, о том, как неподвижно сидел Локвуд рядом с ней на чужом могильном камне, о том, что горе тревожило и преследовало его сильнее любого призрака. Во мне закипал гнев. Моя рука непроизвольно легла на рукоять рапиры. Я боялась открыть рот, чтобы не сказать сэру Руперту все, что я о нем думаю. Джордж тоже ощетинился как еж, и по блеску его глаз за стеклами очков я догадалась, что он готов вступить в перепалку. Мудрее всех повела себя в этой ситуации Холли. Оставаясь спокойной, безупречно вежливой и холодной, она устало и слегка презрительно следила за сэром Рупертом из-под полуопущенных век. И чем дольше длилось молчание, тем хуже начинал смотреться на ее фоне сэр Руперт. Его еще недавно выглядевший безупречным твидовый костюм вдруг стал казаться слишком кричащим, безвкусным и жалким; соломенно-желтые усы на фоне побагровевшего, вспотевшего, перекошенного от злости лица стали нелепыми.

– Он отправился в театр в Стретфорде, чтобы разобраться с появившимся там Спектром, – невозмутимо пояснила Холли. – И мы идем туда же, чтобы встретиться с ним прямо на месте. Благодарю вас за внимание, проявленное к нашей работе.

– Хм… Спектр? И вы идете все вчетвером, чтобы справиться с каким-то Спектром? Не слишком ли много чести для одного призрака? – спросил сэр Руперт и цыкнул зубом. – Соответствующие документы у вас есть?

– Конечно, – кивнула Холли, не сделав при этом ни малейшей попытки вытащить из кармана какие-либо бумаги.

– И вы можете показать их мне?

– Могу.