Продолжать решительные ночные действия по захвату Борихино. Полосу неподвижного заградительного огня врага преодолевать броском вперед и не откатываться назад»[179].

Инструкции похожего содержания получил и командир 246-й сд:

«Организуйте настоящее взаимодействие с 252 сд. Не понимаю, почему части дивизии, находясь во втором эшелоне, откатываются к исходному положению совместно с 252 сд, вместо оказания своевременной помощи и поддержки из глубины – как огнем, а также и своевременной контратакой. Организуйте бой по существу, а не игру в наступление… Ни в коем случае не допускать такого положения, когда роты создаются вновь, не имея обстрелянного костяка. Командующий фронтом отмечает Вашу бездеятельность в боях у Красново. Докажите делом Вашу способность организовать наступательный бой и умение управлять наступающими частями»[180].

Таким образом, командарм отчетливо видел ключевые проблемы тактики советской пехоты начального периода войны, такие, как крайне слабое взаимодействие с артиллерией и неэффективное использование стрелкового оружия в ближнем бою. Впрочем, одного только осознания недостатков было явно недостаточно для их устранения. Артиллерии для уверенного выигрыша дуэли с батареями противника были необходимы дефицитные снаряды, подготовка пехоты и её обучение современным тактическим приёмам требовали времени, которого также катастрофически не хватало. В связи с этим многое, если не всё на локальном уровне зависело от воли и организаторских способностей конкретных командиров, а также от элементарного наличия или отсутствия у противника грубых ошибок при организации обороны. В реалиях декабря 1941 года лобовые штурмы немецких опорных пунктов чаще всего приводили к быстрому выбиванию значительной части атаковавших, что, в свою очередь, резко снижало боеспособность частей и соединений и ставило под вопрос дальнейшее развитие наступательных действий.

Новое наступление частей 252-й и 246-й дивизий, начавшееся в 23:00 9 декабря, почти «как под копирку» повторило судьбу предыдущих. Уже к 03:00 передовые подразделения были вынуждены отступить на исходные позиции под сильным минометным и пулеметным огнём противника[181]. Нужно было что-то менять…

Бои 5–9 декабря 1941 года оставляют у любого исследователя Калининской наступательной операции двойственное впечатление. С одной стороны, войсками 31-й армии были освобождены десятки населённых пунктов, некоторые из которых приходилось занимать по второму и даже третьему разу. Многие сёла и деревни в ходе сражения превратились в пепелища, однако для их уцелевших жителей оккупационный режим всё же закончился. Оборонявшиеся восточнее Калинина 162-я и 86-я пехотные дивизии если и не были разгромлены, то понесли очень серьезные потери, в результате чего ряд частей и подразделений попросту лишился боеспособности.

С другой стороны, советским стрелковым дивизиям так и не удалось полностью прорвать оборону соединений 9-й полевой армии, несмотря на то, что как Ставкой, так и командованием Калининского фронта эти соединения длительное время воспринимались как «слабые» и «вытянутые в линию». Кроме того, в ходе планирования и осуществления наступления были явно недооценены возможности переброски резервов противника за счёт сознательного «оголения» более спокойных участков.

В этих условиях заявленные цели операции и сроки их достижения вполне предсказуемо не нашли пересечений с реальностью, а наступление 29-й армии западнее Калинина вообще закончилось полным провалом, так толком и не начавшись.

Впрочем, решающие бои декабрьского сражения за областной центр были ещё впереди.

10 декабря перед командованием Калининского фронта стояла сложная дилемма. С одной стороны, наступление советских войск из района юго-западнее Калинина привело к угрозе окружения немецких сил, находившихся непосредственно в городе и его окрестностях. Как отмечал историограф 129-й пехотной дивизии, «ночью осветительные ракеты образовывали почти замкнутый круг. Только на юго-западе были открыты выходы из города Калинина, но уже и там происходили нападения на грузовики с предметами снабжения и конвои с ранеными, проводимые в запряженных лошадьми санях на юго-запад, особенно во время снегопада. Пропала без вести целая строительная рота»[182].

С другой, наступать далее на юго-запад, имея на правом фланге укрепленный город с двумя немецкими пехотными дивизиями внутри него было явной авантюрой. Учитывая, что направление Микулино Городище, Тургиново было прикрыто мощной линией обороны противника, приходилось принимать «соломоново решение», разделяя и без того ограниченные силы на выполнение основной задачи фронта и борьбу непосредственно за Калинин.

Из 31-й армии в штаб фронта в течение дня 10 декабря поступали умеренно оптимистичные сообщения. Несмотря на то, что ночной контратакой немцам удалось отбросить подразделения 934-го сп 256-й сд от Колесникове к западной окраине деревни Вишенки, в целом дивизия уверенно удерживала достигнутые ранее позиции. Южнее продвигались вперед части 250-й сд, командир которой к 16:00 находился в Алексеевском[183].

В ночь с 9 на 10 декабря 421-й сп 119-й сд вошел в Игнатово, ранее освобожденное 54-й кд и переданное пехотинцам, что называется, «из рук в руки», следом двигался 634-й стрелковый полк. Вскоре противник попытался отбить деревню обратно. В этой контратаке, судя по немецким данным, участвовал разведывательный батальон 86-й пехотной дивизии, прибывший ранее в Обухове. Одной из целей было возвращение потерянных ранее орудий 162-й ид.

Атака пехоты поддерживалась огнем одного 150-мм тяжелого пехотного орудия, трёх 105-м легких полевых гаубиц, двух 75-мм легких пехотных орудий и трёх 37-мм противотанковых пушек. Настал черёд немцев наступать по глубокому снегу под огнем советских пулемётов. Понеся потери, оцененные в боевом журнале кавалерийского эскадрона разведбата 86-й ид как «высокие», противник прекратил контратаку. Судя по донесениям и оперативным сводкам 119-й сд, усилия подразделений вермахта, направленные на возврат Игнатово, не сильно впечатлили бойцов и командиров 421-го сп. В оперативной сводке 31-й армии по состоянию на 16:00 10 декабря была отмечена лишь ночная контратака[184], отбитая силами полка, в то время как в разведбате 86-й ид события у деревни посчитали «самым чёрным днём в истории подразделения».