Сойдя с трапа самолета, я первым делом поспешил в ювелирный магазин. Кольцо выбирать не имеет смысла, все равно не помню размера пальцев Таисии, а вот серьги вполне даже подойдут. Еще я заскочил в кондитерскую, накупив всевозможных пирожных так как помню с каким удовольствием она их ела. Ну и конечно же, цветы. А теперь можно ехать сначала разговаривать, а потом, если что, можно будет и помириться.

Только переступив порог своего дома, я уже понял, что-то не так. Вместо родных теплых объятий, меня встретил печальный взгляд матери.

— Что такое? Что-то произошло с Таисией?

- Ионел…

Я не дал ей договорить и, уронив на пол и букет, и коробку со сладостями, кинулся вверх по лестнице, перепрыгивая через ступеньки. Девушки нигде не было, ни в моей спальне, ни в других комнатах. Я не чувствовал ее присутствия в доме. Разве что остаточный запах. Грудь сдавило от самого страшного предположения.

Нет. Я не готов это принять. Зарычав, со всей силы саданул кулаком по стене, в надежде, что физическая боль, хоть немного утихомирит то, что творилось в моей душе и душе зверя.

- Ионел…

Мама подошла сзади, обняв меня крепко.

— Где она? Где Таисия?

Мне с трудом удалось прорычать вразумительно вопросы, так как зверь рвался наружу.

— Уехала.

— Уехала? — я неверяще посмотрел на мать, облегченно выдохнув. Уехала, это не умерла. Главное, что живая. Меня понемногу начало отпускать. Того кто уехал, в отличие от того кто умер, всегда можно вернуть.

— Куда и с кем?

— Домой, с братом.

- С братом, говоришь, — почти мгновенно во мне проснулся охотничий инстинкт и довольная улыбка тут же растянула мои губы. Девчонка хочет поиграть? Хорошо, поиграем. Так даже интереснее. — Это который Драгож Петреску?

— Да, вроде бы, — растерянный взгляд матери скользил по моему довольному лицу.

- Мам, я уезжаю. Передай дяде Стефану, что пока меня нет, он за главного в семье. И да, я привез документы на новую территорию. Пусть разберет их. Если вдруг что, звоните.

Выскочив из дома, я тут же поспешил назад в аэропорт. Самолет на Польшу как раз вылетал через полтора часа и если поднажать, то вполне на него успею.

Первые неприятности начались еще в аэропорту Сату-Маре на территории Румынии. На свой рейс мы с Драгожем так и не успели. Нас арестовали. Точнее, арестовали брата по обвинению в похищении меня любимой. Да, да именно так. И сидели мы с ним в разных комнатках. Я в это время провела в более-менее комфортных условиях, попивая чай в компании полицейского и психолога, а вот Драгожу так не повезло. Он также не остался изнывать от одиночества, вот только чай или другие напитки ему не предложили. Да и полицейских составивших ему компанию было побольше, чем рядом со мной. И были они не столь приветливы. Зато действовали в границах жанра, уговаривая покаяться, сознавшись во всех грехах.

Позже, правда, извинялись. Но, поначалу, ни ему, ни мне не верили, что я нашлась и, вообще, меня никто не похищал, а я просто потерялась отбившись от группы туристов. А ведь как только мы сели в машину, брат сразу же позвонил семейному адвокату, попросив его забрать заявление о моей пропаже из полиции. Но и полицейский, и административный аппараты не так быстро действует как хотелось бы и я все еще числилась среди без вести пропавших.

Улететь мы смогли только на следующий день в полдень. Но опять же, не успели мы приземлиться во Львове, как все началось сначала. Если адвокат Петреску забрал заявление о моей пропаже из международного поиска, то вот Фролов еще нет. Нам так и не удалось с ним связаться. На Драгожа, в очередной раз за эти двое суток, надели наручники и увезли в какие-то местные казематы. Меня же отправили в ближайшую больницу. Ну да, несмотря на все старания Ивы, я все еще смотрелась замученной и жутко истощенной, плюс нервотрепка в Сату-Маре и перелет, забрали у меня последние силы, из-за чего выглядела я совсем уж неважно, а чувствовала себя еще хуже, чем выглядела, держась, можно сказать, из последних сил. Как говорят: в гроб краше кладут. Вот полиция и не нашла ничего лучше, чем отправить меня на обследование в больницу. Мало ли кто со мной что делал, раз я в таком плачевном состоянии. Ну да, если сравнивать то, что они увидели, с моей фотографией годовой давности, на которой я, цветущая и улыбающаяся выступаю на арене цирка, имеющееся в их базе данных, у любого бы закралось сомнение, по поводу моего здоровья и того, где меня держали на голодном пайке последний месяц, а то и дольше. Меня же сейчас можно смело отправлять к студентам, чтобы они на живом экспонате могли изучать строение скелета человека. Все имеющиеся у меня кости можно было рассмотреть и пересчитать невооруженным взглядом. Блин, надо срочно наедать мясцо, чтобы дворняги, смотря на меня, перестали истекать голодной слюной.

Еще в машине, мы с Драгожем придумали версию, которую будем озвучивать официальным лицам. Получалось, что вроде как я, отправившись с друзьями в поход в Карпаты, сначала свалилась в одно из ущелий, а выбравшись из него, заблудилась и не смогла найти дорогу назад в лагерь. После чего несколько недель бродила по горам, пока не вышла на одно Румынское поселение. Отсюда и истощение. Еды с собой у меня не было и приходилось питаться подножным кормом. Благо уже ягоды в лесу есть. Добрые люди, живущие на удаленном от многолюдных поселений хуторе, приютили меня и как только я стала себя более-менее хорошо себя чувствовать, отвезли в ближайший городок откуда я и смогла связаться с братом. Названия у того хутора не было, а городок назывался Турт. Если уж совсем прижмут, то вспомню что ухаживала за мной Иванка Станеску. Говорить об Ионеле, даже вскользь, не хотелось. Я и Драгожу о нем ничего не рассказала. По принципу: не видела, не помню, ничего не знаю.

Для близких у меня была почти такая же версия как и для официальных лиц. Убегала от Совельева и его прихвостней. Так испугалась, что обернулась. Зверь забрал весь контроль себе. Очнулась уже в доме Ивы. Вот и все. И никаких левых или правых мужиков. Про заявление о паре, вообще, молчу. Знать никого не знаю. Метки на мне нет? Нет. Значит и пары нет. Все.

Не знаю, поверил ли мне брат, но выпытывать ничего не стал. Вот и замечательно.

Сейчас же, лежа в отдельной комфортабельной палате, я ждала, когда придет кто-то от Фролова или он сам. Ведь, как только брата увели, я первым делом написала сообщение волку. Кто бы мне сказал еще несколько месяцев назад, что я обращусь за помощью к Дмитрию, а потом еще и начну напрашиваться к нему в гости, рассмеялась бы тому в лицо. И это в лучшем случае.

Поднявшись с кровати, я подошла к окну, за которым был прекрасный вид на ночной город, освещенный множеством ярких огней.

Люблю Львов. Он прекрасен и теплым летом, и снежной зимой. И омываемый весенними дождями, и утопающий в золотистой листве осенью. Его тихие старинные улочки навевают романтическое настроение. Прогуливаясь по ним, кажется что переносишься или на несколько столетий назад, или в волшебную сказку. В моем же случае, он навевает еще и грустные воспоминания о том, как мы по этим самым мощеным камнем улочкам, гуляли с Владом. Я его все время старалась затянуть в «Дом легенд» на Староеврейской улице, а он меня в «Кривую липу». Очень уж нравилась Владу атмосфера в том кафе, а еще отбивные и арт-хаус фильмы которые показывали по понедельникам. Последние я не очень любила, так как они шли на языке оригинала, чаще всего на английском. Да, там всегда были субтитры, но это уже не то. Зато теперь я, всегда когда выпадает такая возможность, сама посещаю любимое кафе мужа и просто сижу там в одиночестве, вспоминая как нам было хорошо.