Медленно вытащил из киски своей малышки вибратор и отключил его.

Лена мелко дрожала…

Её мокрое тело покрывалось мурашками — волна за волной.

Ощущения, что получила мою любовь, были неописуемыми.

Осторожно высвободил из кожаных оков свою малышку, снял с неё наушники, маску, а потом и кляп.

Она не проронила ни слова.

Всё её лицо было мокрым от слёз. Макияж размазался.

Губы её были красными от кляпа.

Она дышала так, будто сейчас задохнётся.

— Лена… — позвал её шёпотом.

Девочка медленно раскрыла полные слёз глаза и едва слышно простонала:

— Никогда… Никогда больше… не делай… такого… со мной…

Она судорожно всхлипнула и слёзы покатились по её щекам.

Её тело продолжало содрогаться.

Положил её голову себе на колени, да так, что её лицо оказалось рядом с моим членом, погладил малышку по влажным волосам и стёр горячие слёзы с её щёк.

— Я одержим тобой, Лена, — сказал ей мягко. — Я отчаянно желаю, чтобы ты почувствовала то же самое ко мне. Хочу, чтобы ты меня желала так же, как и я тебя. И ты должна всегда меня слушаться.

Наклонился к ней и поцеловал в мокрую шею, ощутив солёный вкус капелек её пота.

— Никогда не смей думать ни о ком, кроме меня, Лена… — прохрипел я ей. — Никогда…

— Ненавижу тебя… — произнесла она слабым голосом.

Я улыбнулся.

Она меня не ненавидит. Она меня любит.

Я это знаю.

Елена

Мне стало казаться, что всё, что происходи сейчас со мной, это всего лишь плод моего воображения.

Я будто и не я вовсе, а наблюдатель со стороны. Но вскоре это состояние очень быстро проходит.

В голове снова проносится поток из разных чувств и эмоций, смешиваясь в гремучий коктейль безнадёжности и боли, терзает моё тело и мой разум.

Мало того, что Артур так унизительно поступил со мной, так он ещё и реализовал свою одну из многочисленных больных фантазий — анальный секс.

Я даже представить не могла, насколько это больно и неприятно.

Пока он мучал меня, я хотела лишь одного — чтобы это поскорее закончилось.

Снова как наяву ощутила то, что со мной проделал этот урод.

Брезгливость, страх, гнев, даже ужас… но, к моему стыду, всё это перетекло в сильные оргазмы, которые заполнили моё тело от кончиков пальцев ног до макушки…

Не имея возможности видеть, слышать, говорить, я ощущала всё в разы сильнее.

Был на месте Артура мой любимый человек, и мы бы с ним всё обговорили, придумали бы стоп слово, то, уверена, я бы насладилась такой игрой…

Но… я не давала своего согласия.

Я испугалась.

Испугалась его. Себя. Своих ощущений, которые взорвали все мои клетки от сильнейших оргазмов.

Это было самым настоящим изнасилованием. Оргазмы, что я получила, были лишь физиологической реакцией, не более того.

Это как заставить человека насильно смеяться, применив к нему такую пытку как щекотка. Можно ведь и защекотать так, что человек потеряет сознание, умрёт, и банальное развлечение уже не покажется таким невинным.

По большей части, я испытала боль. И физическую и моральную.

Но… Стоит уже признаться, что в какой-то момент, я ощутила и удовольствие.

Это случилось тогда, когда я уже не могла контролировать своё собственное тело. Когда все мои нервные клетки поддались невыносимой сексуальной пытке. Тогда и случился этот взрыв, который принёс и боль, и облегчение, и нестерпимый ужас.

Очень трудно совместить в своей психике одновременное проживание страха и удовольствия.

У меня от этого противоречия возникло чувство унижения.

Унизительно чувствовать удовольствие от того, что тебя насилуют.

На глазах снова появились слёзы. Я сворачиваюсь калачиком на своей кровати. Тихие слёзы бегут у меня по щекам, и я ничего не могу с собой поделать.

Я понимаю, что не должна себя жалеть и поддаваться отчаянию. Но ничего не могу поделать.

Мне так жалко себя.

Так хочется оказаться рядом с мамой и папой, и найти у них защиту и покой.

Мне кажется, после сегодняшнего вечера, я постарела на тысячу лет и мой внутренний мир навсегда изменился.

В этот момент я ненавидела Джанабаева больше, чем кого-либо в своей жизни.

Успокоившись, стала прислушиваться к тишине.

Каждый удар моего сердца отдавался громким эхом в моей голове.

Так я и провела всю ночь в полудрёме, вздрагивая от каждого шороха.

Тело ужасно болело, ныло, да и элементарно, мне просто было очень плохо, будто побывала в самой настоящей мясорубке.

А ранним утром, когда я, наконец, крепко уснула, меня разбудил Артур.

Открыв глаза и увидев его рядом с собой, я в доли секунд сорвалась с места и оказалась на другой стороне кровати.

Ошалело глядя на мужчину, сонно моргала, приходя в себя.

Джанабаев был одет — это раз.

Смотрел он на меня мрачно — это два.

И держал в руке стакан с водой и… какие-то таблетки.

Тряхнула головой и часто заморгала, стараясь скорее прийти в себя.

— Доброе утро, моя любимая девочка, — произнёс он довольно сухо.

Доброе ли? По мне, так это самое ужасное утро в моей жизни.

— Что ты хочешь? — спросила его резко и ещё хриплым со сна голосом.

— Не смотри на меня так, будто я тебе враг, — сказал он недовольным тоном и направился ко мне.

Забралась в кровать под одеяло и натянула его себе до подбородка.

— Не приближайся ко мне, Артур, — произнесла предостерегающе. — Я устала, хочу спать, и у меня всё везде болит…

— Не бойся, — прервал он меня, хмыкнув. — Не трону тебя. По крайней мере, не сегодня. Хотя, сказать по правде, мысли такие были. Слишком хорошо нам вчера с тобой было, что я не прочь повторить. Ну или хотя бы просто потрахаться. Потому что ты пахнешь и выглядишь так, как я и хочу. Ты пахнешь мной, Лена, моей спермой. Мой запах впитался в тебя… Ммм…

Скорчила гримасу и едва не воскликнула «Фу-у-у-у!»

— Ты говоришь, как кобель, пометивший свою территорию, — сказала дерзко.

— Так и есть. Я пометил тебя, Лена, ведь ты принадлежишь мне. Моя сладкая любимая девочка. Моя девочка. Смотрю на тебя и уже хочу оттрахать во всех позах.