– Ха, как ты меня назвал?

– Просто… Я не… это…

– Все в порядке, – сказала Джорджи со смехом в голосе, – пока! – И повесила трубку.

Теперь пора выбраться через застекленные двери в сад. Я кинулся к дверям. О боже! Тогда я буду разгуливать нагишом по саду и не смогу иначе проникнуть в дом, кроме как голым войти обратно в столовую через те же самые застекленные двери.

Дверь распахнулась. Я нырнул на пол, утягивая со стола фотографии.

К счастью, стол стоял между нами, и меня не сразу можно было разглядеть из дверного проема. Я приподнял голову, чтобы взглянуть, что происходит.

– Привет. Линдси, – поздоровался я. – Привет, Бет, я просто уронил кое-какие бумаги со стола… и их поднимаю.

– Вам…

– Нет!.. Не нужно помогать, спасибо. Почему бы вам, девочки, не пойти в соседнюю комнату? Можете посмотреть кино.

– А какие у вас есть кассеты? – спросила Линдси.

– Ну не знаю, много разных.

– А есть детские фильмы? Мама не разрешает Бет смотреть страшилки, ей потом снятся кошмары.

«Тогда ей намного полезнее будет посмотреть любой фильм в той комнате, нежели случайно заглянуть под этот чертов стол».

– Я точно не знаю, что у нас есть. Возьми Бет и посмотрите сами.

– Хорошо.

– Вы весь мокрый, – сказала Бет.

– Да. А теперь идите, девочки.

Они ушли. А где Сара? Я навострил уши и услышал исходящее из кухни шипение жарящихся котлет. Я в столовой, слева от кухни, где находилась Сара, справа в гостиной были Линдси и Бет. Смогу ли я прокрасться через прихожую наверх по лестнице так, чтобы меня никто не заметил? Если они точно будут сидеть в комнатах, причем за закрытыми дверьми, все будет тип-топ. Я понятия не имел, закрыта ли дверь в комнату Линдси и Бет, но знал наверняка, что дверь на кухню распахнута настежь. Сара ни разу в жизни не закрывала двери, я же, наоборот, фанатично закрывал их за собой и другими, так что ее привычка просто сводила меня с ума. Знать бы, сколько у меня есть времени, чтобы воспользоваться хотя бы этой призрачной надеждой. Нужно решаться, нельзя терять ни минуты. Чтобы было чем прикрыть свое постыдное хозяйство, если случится непоправимое и Линдси и Бет застукают меня, я выключил из розетки ноутбук и прикрыл им пах.

Я не святой, спорить не буду, но всяко не сатана. Я не серийный убийца и не тиран. Я никогда не удирал, украв деньги из пенсионного фонда для вдов военнослужащих, и никогда не отправлял младенцев в детский приют, чтобы похитить наследство. Учитывая все это, будет несправедливо, чтобы в тот самый момент, когда и так забот полон рот, я сжег свои гениталии о жутко горячий пластмассовый корпус ноутбука. Неужели я не заслуживаю снисхождения?

Если вы неожиданно обжигаете гениталии, то произносите: «Черт!», кем бы вы ни были. Как мне удалось рявкнуть это безмолвно, до сих пор не представляю. Уж поверьте мне на слово, боль была адской. Я схватил окаменевший пенис и стиснул его, мое лицо хрустнуло, я закрыл глаза и сжал губы так, что открылись мои стиснутые зубы, и процедил: «Гррррраааа!» – если бы кто-то зашел сиюминутно, им бы предстала живописная картина, и, боюсь, они бы поняли ее не так, как надо. Но, к счастью, никто не зашел, и, несмотря на то что времени было в обрез, я все-таки осмотрел свое тело в поисках следов от ожога. Как бы ни был занят человек, он всегда найдет время проверить, как поживает его бедный пенис, если он обжег его корпусом ноутбука, иначе и думать не стоит. Ожогов видно не было. Судя по судорожной боли, я рассчитывал увидеть на члене отпечатанный серийный номер и вентиляционную решетку в качестве клейма. В полубезумии я размышлял, как потом вразумительно объяснить доктору и Саре, зачем я вытатуировал серийный номер на пенисе? Однако, как водится, при ожоге гениталий болезненные ощущения гипертрофированы, поэтому реально никаких ярких покраснений на теле не оказалось. Но, естественно, к месту приливает кровь. Само собой, там с циркуляцией крови и до этого было все нормально, но теперь казалось, что у пениса появилось собственное сердце. Он покачивался вверх-вниз, отбивая ритм моего учащенного сердцебиения, временами словно поднимая подбородок и желая поздороваться с кем-то мне невидимым: «Привет, как дела?» Приложив старания, я упаковал его под ноутбук, заботливо перевернув корпус, чтобы сейчас задействовать более прохладную поверхность.

Ноутбук сдавил мне пах, я дополз до двери и приоткрыл ее, словно сверток, где может оказаться бомба. Выглянул наружу. Я не видел, что творится в гостиной: она располагалась как раз по соседству, а входная дверь была у той же стенки, так что мне лишь оставалось надеяться, что девочки заняты просмотром видеокассет и не заметят, как по коридору несется взрослый пупсик. Но я вполне мог видеть, что происходит на кухне: она располагалась в самом торце коридора, перпендикулярно столовой. Дверь была нараспашку, и Сара готовила еду. Я прикрыл створку, оставив щелочку шириной в человеческий волос, и наблюдал за ней через отверстие. Стоя у раковины, она нарезала сыр и опускала готовые кусочки в миску с чем-то, что издалека напоминало фруктовый йогурт. Я находился с тылу и был явно вне ее поля зрения. Однако она без сомнения заметила бы краем глаза мои движения, если бы я сделал попытку выскользнуть из комнаты прямо сейчас. Нужно выждать, пока она встанет в более выгодное для моего побега положение.

Внезапно она повернулась и посмотрела прямо на меня. Душа ушла в пятки. Правда-правда, ощущение было таким, словно нечто глубоко в сердце было внезапно высосано: меня затрясло, дыхание перекрыло, конечности стали ватными, словно кто-то нажал кнопку и я выключился.

Сара обмакнула в йогурт ломтик сыра, отправила в рот и поставила тарелку у плиты. Конечно же, она не могла видеть ни меня, ни даже мой широко открытый глаз, выражающий вселенский ужас. Я же обозревал ее вполне отчетливо через узкую щель. Я приказал своим легким снова дышать и с немалой гордостью отметил, что не напрудил на ковер. Сара замурлыкала какую-то мелодию и потянулась к шкафчикам наверху. Она стояла ко мне спиной. Вот мой шанс, и кто знает, повторится ли он? Была не была, ребята!

Прижав к телу ноутбук, словно гарантию безопасности, я рывком отвел дверь, как можно быстрее и тише. Мои скулы были сомкнуты от напряжения, я проскочил в коридор мимо гостиной (дверь приоткрыта, но девочек не было видно), мимо лестничной площадки и пронесся вверх по ступеням.

Никаких воплей позади: я победил.

Я влетел в спальню и накинул на себя первое, что попалось в шкафу. И вот я стоял – неразоблаченный и одетый – и чувствовал себя КОРОЛЕМ ЭТОГО МИРА, мать вашу! Я сжал кулаки и потряс ими в воздухе: «Йес!»

Неспешным шагом я отправился вниз. На кухне Сары уже не было. Она сидела за моим столом с тарелкой йогурта и сыра и с отсутствующим видом рассматривала фотографии Джорджи из кинутого мною там конверта.

– Привет, – сказал я, коротко целуя ее в рыжую макушку.

– Где ты был? Я думала, ты тут.