Возможно, что древний тип Афалу был принесен в Центральную Европу в начале волны перемещения, принесшего малых средиземноморцев в Португалию. Также возможно, но по археологическим соображениям пока что невозможно продемонстрировать, что эти брахицефалы прибыли из Малой Азии или Палестины, где тип, подобный Афалу, существовал в раннем натуфийском периоде и, по-видимому, еще раньше. Вопрос происхождения этих брахицефалов не может быть решен без дальнейших данных[123]. Во всяком случае, черепа жертв из Офнета демонстрируют, что в ранние послеледниковые времена различное сохранившееся население более древнего порядка начало собираться севернее Альп.

7. Мезолитический человек в Крыму

К востоку от Офнета до Крыма мезолитическая Европа представляет собой чистый лист, поскольку на всей этой территории не были найдены и описаны никакие человеческие останки этого периода. В маленькой пещере Мурзак-Коба[124] поблизости от крымской деревни Чоргун советские археологи нашли два скелета, раздробленные тяжелыми камнями, упавшими с крыши. Один из них является мужским, а другой женским.

Человек из Мурзак-Кобы был высоким (180 см), с длинной и широкой головой, тяжелыми надбровными дугами и большими, тяжелыми скошенными гребнями на затылке. Очертания носовой области с пониженным корнем являются типичными для европейца верхнего палеолита, а орбиты чрезвычайно низкие и широкие. Ширина и высота лица больше, чем среднее значение для верхнего палеолита. Человек из Мурзак-Кобы был, без сомнения, мезолитическим потомком восточноевропейского верхнепалеолитического типа. Его женский сосед, видимо, представлял собой женскую версию той же самой расы.

Утварь этой пары состояла из кремневых орудий и костных гарпунов мезолитического типа. Значение этих двух скелетов в общей проблеме мезолитического распространения состоит в том, что проникновение мезолитической культуры и расы в Европу с этой дальней восточной точки несколько менее вероятно.

Это, конечно, никоим образом не затрагивает возможность проникновения через Балканы; но обширные исследования в Югославии не обнаружили там никакого мезолитического слоя[125]. Мы снова вынуждены прийти к заключению, что большая часть мезолитических влияний – как культурных, так и физических, – появившихся в Европе после отступления ледника, проникла на континент через Гибралтарский пролив[126]. Конечно, по мере того, как новые свидетельства выйдут на свет[127], это заключение может быть и пересмотрено. 8. Сохранившееся палеолитическое население на северо-западе

Как мы видели, во время максимума оледенения в вюрме-II палеолитический человек приспособился к холоду. Естественно предположить, что, настолько приспособившись, он следовал на север за климатом, к которому он привык, поскольку лед таял, и животные, которыми он питался, перемещались в том же самом направлении. Теперь последний ледник Европы был сосредоточен не в самом северном пункте континента, а на континентальном массиве Скандинавского полуострова, но, очевидно, побережье Норвегии (северное и западное) не было затронуто последним наступлением ледника. Таким образом, люди могли проникнуть в Скандинавию в позднем палеолите[128]. Поэтому Скандинавия составила последнюю область отступления человека древнего каменного века, бегущего перед лицом вторгающихся умеренных условий с их ростом леса и изменением фауны; поскольку, когда лед исчез, ему некуда было деваться. Здесь он наконец-то встретился с меняющимся климатом раннего послеледникового периода и с окончательной необходимостью изменения своей культуры.

Сопровождающая диаграмма делает ненужным подробное описание изменений, произошедших в Балтийском регионе в течение мезолита[129]. В период I, длившийся с конца палеолитических времен до приблизительно 6800 г. до н.э., следуя хронологии де Жира, в Северной Европе появилось множество местных техник палеолитического происхождения. Таким образом, культуры черешковых наконечников, простиравшиеся от Бельгии до Украины через северную Германию и Польшу, происходят в конечном счете из ориньякских прототипов, а гамбургская культура Мейендорф, наследница аренсбургской культуры периода I, была частично одновременной с мадленской культурой Франции.

На самом севере Скандинавии, по крайней мере, в течение последней части периода I, использующие черешковые наконечники люди жили за верхней кромкой ледника на узком прибрежном краю, отдельно от остальной части человечества. Южнее ледника, в Дании и южной части Швеции, а также в северной Германии сохранившееся палеолитическое население, очевидно, изобрело топор типа «лингби» из рога оленя, чтобы справиться с вторгающимся лесом. Однако самой важной культурой этого периода была аренсбургская, которая является самой известной из-за недавних раскопок у Штельмоор, в нескольких милях к северо-востоку от Гамбурга.

В бореальные времена – период II (приблизительно 6800–5600 гг. до н.э.) – дно Северного моря поднялось, и суша связала Англию и Шотландию с Данией. В то же самое время Балтика стала пресноводным так называемым Анциловым озером. Вся североевропейская равнина от Англии до Урала была покрыта лесом умеренного пояса. В этом лесу возникла культура маглемозе, составленная из трех элементов: 1) предшествующие культуры севера, особенно аренсбургская и топоров «лингби», 2) мадленская, уже включенная в аренсбургскую, 3) движущаяся на север тарденуазская, возможно, южного и юго-восточного происхождения. Следовательно, жители Северной Европы в период I (приблизительно 11 800–6800 гг. до н.э.) были просто потомками людей, которые жили непосредственно южнее материкового льда в течение нескольких тысяч лет, а в течение периода II (6800–5600 гг. до н.э.) к ним присоединился авангард вновь прибывшего населения, которое мы, возможно, уже встречали в Офнете. Эти факты должны дать нам некоторое представление относительно физического состава североевропейского населения в течение этих двух периодов.

Культура периода III, который примерно совпадает со временем атлантической климатической фазы, была обусловлена дальнейшими изменениями окружающей среды. Уровень океанских вод повысился из-за таяния льда, Балтика снова стала соленой, а вторжение Северного моря изолировало Великобританию от континента. В течение Периода III маглемозский образ жизни сохранился на североевропейской периферии, а в центре Дании и в южной Швеции развивалась новая культура – культура эртебелле.

Население культуры эртебелле состояло из собирателей, питавшихся среди прочего моллюсками на берегах недавно сформированного Литоринского моря, а также рыбаками. Их кухонные кучи содержат костяную муку и поделки, включающие грубую глиняную посуду.

Культура эртебелле имела свои корни в культуре маглемозе, хотя, несомненно, она была усилена новыми элементами – по-видимому, с юга и востока, и это было местное развитие местного человеческого материала. Когда неолитические фермеры и пастухи наконец достигли Дании и южной Швеции, они обнаружили оседлое население собирателей моллюсков и рыбаков, твердо основавшееся на побережье. Вследствие изобилия морской пищи это население, должно быть, имело значительную плотность. Хорошо оснащенные орудиями рыбаки на берегах богатых рыбой вод гораздо сильнее сопротивляются вторжению земледельцев, чем охотники. Население культуры эртебелле не было вытеснено своими неолитическими соседями, но при этом они не были поглощены без следа большей массой населения.