Постройка загородной усадьбы в Кидекше и была для Юрия одним из средств «отбояриться» от противников. Устройство этой резиденции напоминает в миниатюре создание князем Андреем Юрьевичем великолепного Боголюбовского замка, откуда было легко надзирать за ввозом и вывозом из Нерли в Клязьму.

Представим себе, что мы вновь, уже в наши дни, приплыли в Кидекшу по Нерли и ошвартовались под обрывом. Поднимемся наверх по узкому овражку, косо сбегающему к воде. Присмотревшись, мы видим, что таких овражков здесь два — с северной и южной стороны от усадьбы. Это следы древних съездов к бывшей здесь речной пристани.

Неискушенному даже поверить трудно, что ансамбль зданий Кидекши, стоящих тесно на маленьком участке, складывался в течение шести веков. Главный храм Бориса и Глеба датируется 1152 годом, чудесная колокольня с шатровым верхом возведена в начале XVIII века, двухарочные «Святые ворота», увенчанные маленькой главкой, — начало XVIII века, а «теплая», то есть отапливаемая зимой, церковь Стефана возникла здесь в 1780 году. Шесть веков между первой и последней постройками ансамбля!

А глядя на эту группу древних строений, сразу чувствуешь их единство, естественную связь с красотой ландшафта, соразмерность человеку. В этой слитости усадьбы с речным берегом, близким лесом, русским небом и русским селом и заключается сила обаяния здешней архитектуры.

Главный храм ансамбля, церковь Бориса и Глеба — здание исторически драгоценное. Это самый старший из дошедших до нас белокаменных храмов Владимирской земли. В нем еще только намечены характерные приемы здешнего зодчества. Он прост и суров. Его массивные алтарные выступы обращены к реке, средний — чуть больше боковых. В них чернеют прямоугольники оконных проемов, ничем не украшенных. Можно различить и следы заложенных окон. Ведь где-то рядом с этим храмом стоял терем Юрия Долгорукого. Наверное, в случае осады или пожара можно было пройти из терема в храм по закрытому переходу.

Ни крепостные валы, ни тын не могли спасти маленькую усадьбу от разорения татарами в 1238 году. Храм сильно пострадал, но уже через год его починили, с переделками. Новые бедствия — новые повреждения: у лишенного кровли храма рухнули верхние своды и часть восточной стены. В XVI–XVII веках церковь восстановили, заново перекрыли сводом, защитили четырехскатной кровлей. Вместо старинного купола-шлема появилась над храмом маленькая глава. Таким и стоит ныне этот уникальный памятник XII столетия.

Кладка здесь совсем иная, чем в Киеве или Новгороде. Храм Бориса и Глеба — образец так называемой полубутовой кладки. Стены возведены на фундаменте из булыжника, с каменной цокольной отмосткой вокруг здания. Выложены стены из отлично тесанного белого камня, а пространство между внешней и внутренней стенками заполнено бутом — булыжником на крепком известковом растворе. Белокаменные бруски в стене пригнаны друг к другу так плотно, что швы незаметны даже вблизи. Украшений на этой ровной белой глади нет — только скромный аркатурный поясок плавно обегает вокруг всего здания. Поясок этот — первый по времени изо всех аркатур на владимирских зданиях: он как бы предвосхищает богатейшие по рисунку аркатуры Дмитриевского и Успенского соборов, церкви Покрова на Нерли и в особенности красоту аркатурного пояса Рождественского храма в Суздальском кремле.

По вертикали зодчие расчленили здание прямоугольными лопатками, привычными по киевским, новгородским, псковским постройкам. А более поздний западный притвор с двускатной кровлей построен ради соблюдения архитектурного единства с соседним зданием. Здесь проявлена забота о цельности ансамбля: ведь в XVIII веке рядом с Борисоглебским храмом появилась интимная вторая церковка — Стефана, уютно сохраняющая в камне тип рубленого деревянного домика. И поэтому новый западный притвор как бы связывает собор Бориса и Глеба с этой небольшой церковкой, а вместе с тем и с крестьянскими рублеными домиками села Кидекши. Тонкий, очень верный расчет.

Колокольня в усадьбе много моложе соборного храма, но как же великолепно вписана она в пейзаж всего белокаменного городка! Она пленительно хороша по своим пропорциям. В основе ее — старинный тип деревянного шатрового храма, излюбленного зодчими на севере: восьмигранный столп на четырехгранном срубе, или, как говорили плотники, а за ними и каменщики, «восьмерик на четверике».

В четверике издали заметен пролет входной арки. Надо подойти поближе, чтобы понять, как достигнута игра теней на восьмигранном ярусе столпа. Оказывается, он весь декорирован клинчатыми поясками (вторящими рисунку аркатурного пояса на соборе), а кроме того, между угловыми лопатками столпа видны фигурные ниши, очень оживляющие каждую грань. Над проемами «звона» устроена широкая полица — раструб шатра, пришедший в каменное зодчество из деревянного (он служил для отвода дождевой воды от стен). Прямой шатер колокольни прорезан оконцами-слухами, увенчан миниатюрной, легкой и гордой главкой.

Теперь в Борисоглебском храме Кидекши открыта небольшая экспозиция Суздальского музея. Благодаря усилиям реставраторов здания находятся в хорошей сохранности. Множество экскурсий — рабочих, колхозных и студенческих — приезжает в Кидекшу полюбоваться красотою местности, послушать историческую лекцию и отдать дань уважения творческому подвигу древнерусских строителей.

Как прекрасен удивляющийся человек!..

Способность удивляться это дар.

Не каждый достоин его.

Что может быть на свете лучше, чем

              быть удивленным.

Есть недруги удивления. У них в

       глазах — мертвая роговица.

Евгений Винокуров

Город-музей Суздаль

Хочу заранее поделиться с читателем одним очень нехитрым и, казалось бы, само собою разумеющимся рецептом осмотра суздальских памятников архитектуры: к ним надо обязательно приближаться пешком. Личные автомобили и экскурсионные автобусы приучили многих покидать машину перед самым входом в здание. Это лишает зрителя перспективы, или, по поговорке, мешает видеть лес из-за деревьев. Особенно важно избежать этого именно в Суздале, городе продуманных архитектурных ансамблей, где их не теснит, не подавляет более поздняя застройка, часто вредящая единству замысла древних художников.

Суздаль — великолепный памятник русской национальной культуры прошлых веков. Его не тронула война и не коснулись непоправимые искажения по случайной прихоти быстро сменяющихся мод. Город лежит в стороне от железной дороги, связан с областным центром — Владимиром — тридцатикилометровой асфальтовой ниточкой и ныне представляет собой уникальное собрание архитектурных богатств.

Сбережением и изучением этих богатств город в значительной мере обязан трудам искусствоведа и археолога Алексея Дмитриевича Варганова, подлинного энтузиаста охраны памятников суздальской старины. Именно теперь, когда почти все древние русские города от Киева и Чернигова до Новгорода и Старой Ладоги претерпели жесточайшие за всю их историю военные разрушения, сохранность такого исторического города-музея, как Суздаль, надо прямо назвать счастьем для нашего искусства.

Давно, десятилетия назад, посчастливилось мне впервые увидеть этот город в синих предгрозовых сумерках. Низкое