Да, здесь некогда была своего рода тюрьма в тюрьме, учрежденный Екатериной II особый корпус для строгого заключения преступников против церкви. Под этими гнетущими сводами окончил свои дни декабрист Ф. Шаховской, здесь же и похороненный. Чувство жути берет за душу при взгляде на каземат для узников, заживо одетых камнем.

И, словно для душевного успокоения, после этого мрачного места мы оказываемся на суздальской улице перед старинным домиком XVII века. Весь вид его будто приглашает развеять невеселые впечатления: дескать, для того он и стоит здесь, против главной входной башни Спас-Евфимьевского монастыря.

Что особенно приятно: домик не выступает из ряда остальных уличных построек, не выделяется, и это-то и придает ему особенную жизненность. «Я не экспонат какой-нибудь, — говорит он прохожему, — я просто дом, как любой другой, только мне посчастливилось прожить дольше, чем живут мои соседи. Тех давно нет, а я вот три столетия гляжу моими тремя оконцами на монастырскую стену! И пусть меня сложили из кирпича, все равно я похож на старые деревянные постройки…»

К передней «избе» домика приставлена задняя «клеть», более высокая, с подклетом. Дом состоит из этих двух частей, точно прилепленных друг к другу. Над трехоконным фасадом — треугольный фронтон, как у любой русской избы, только полукруглым сделано слуховое чердачное оконце.

Словом, это те же приемы, что мы видели в Кидекше, в композиции церкви святого Стефана. Значит, русское церковное зодчество шло от народной бытовой архитектуры! Становится еще очевиднее, как важно изучать древнерусское зодчество, выяснять его народные истоки, связь с житейскими вкусами населения.

Осмотренный нами трехоконный домик принадлежал, как полагают, отцу еретика и раскольника Никиты Пустосвята, казненного на Красной площади 6 июля 1682 года в связи со стрелецким заговором Хованского.

Мы опять выходим к высокому берегу Каменки, минуя небольшие огороды и приусадебные участки. Признаться, таких грядок, как в Суздале, мне видывать нигде не приходилось, даже в Ростове, издавна славящемся своим огородничеством. Здешние, суздальские овощеводы только что не прожевывают землю зубами — так образно высказалась сотрудница музея, показывавшая мне спас-евфимьевские фрески.

Действительно, земля у суздальских огородников измельчена, удобрена и ухожена так, что становится легкой, пушистой и сочной, почему и собирают здесь мощные урожаи овощей — например, пуд огурцов с квадратного метра гряды. Спрашиваю: как же поливаете? Ведь воду поднимать из Каменки сюда примерно как на пятый этаж? Показали нехитрое устройство: самодельная канатная дорога с легким воротом и скользящей по тросу бадейкой. За полчаса одна старушка при мне полила свой огород без особых усилий, потом уступила очередь соседу. Думаю, что это устройство подсказано опытом очень давним.

…С высокого левого берега Каменки хорошо виден отлогий правый с удивительным ансамблем еще одного прославленного суздальского монастыря — Покровского. А можно выбрать и такую точку (например, от городского моста), откуда видны сразу три монастыря-крепости: Александровский, Спас-Евфимьевский и Покровский. Придите сюда, посмотрите — и не пожалеете о поездке в Суздаль!

Картина поразительна, неизгладима. Красные стены и башни Спас-Евфимьевского монастыря с его суровыми мужественными чертами, белоснежные храмы Покровской женской обители и массивный шатер колокольни Александровского собора не просто созвучны — они сливаются, как струи в реке, как звуки в песне.

И вплетается сюда, как отголосок, как грустная припевка, еще одна мелодия — архитектурный ритм стоящей чуть поодаль, в скорбном одиночестве, церковки Петра и Павла, с парной ей «теплой» церквушкой. Опальная жена Петра I, Авдотья (или Евдокия) Лопухина, учредила в этой церковке Алексеевский престол в память о сыне своем, царевиче Алексее, казненном с согласия отца за измену интересам России.

Немало человеческих трагедий завершилось в стенах Покровского монастыря.

Московский великий князь Василий III потратил большие суммы на достройку и украшение Покровской обители: лишь за одно десятилетие зодчие воздвигли здесь трехглавый собор, «святые врата» с надвратной церковью, еще одну церковь с трапезной. Такая спешка с возведением торжественных монастырских зданий была неслучайной.

Князь Василий III был женат на боярышне Соломонии Сабуровой, избранной им из полутора тысяч невест, привезенных на смотрины. Но брак оказался бездетным, и великий князь обвинил Соломонию в бесплодии. Начался долгий, возбудивший множество пересудов бракоразводный процесс. Наконец в 1525 году молодую княгиню насильно постригли и отослали в Суздаль, «во тот ли монастырь во Покровский», как пелось в народной песне. Великий князь женился после этого на польско-литовской княжне Елене Глинской, и через три года появился на свет младенец — будущий царь Иван Грозный.

Однако до Москвы дошел слух, будто в Суздале постриженная Соломония родила сына и назвала его Георгием. Наряженное следствие установило, что младенец скончался и погребен в монастыре. Это успокоило расследователей.

После смерти Василия III Елена Глинская, из-за малолетства сына Ивана, несколько лет сама правила государством, обнаружив недюжинный ум. В 1538 году она была тайно отравлена недоброжелателями.

Соломония пережила в монастыре и мужа и соперницу. Семнадцать лет провела она в затворничестве и скончалась в 1542 году. Ее имя звучало в народных песнях, ореол тайны и мученичества окружал его, церковь посмертно объявила Соломонию святой, а ее гробницу — чудотворной.

Народ же, творец легенд и сказаний, не захотел поверить в смерть младенца Георгия. По легендам, царица уберегла мальчика, поручила верным людям, а царских слуг обманула мнимым погребением ребенка. Когда же мальчик вырос, он возлюбил вольное житье и стал знаменитым разбойником Кудеяром… Так отразилась дворцовая драма в устном сказочном творчестве народа.

Возможно, эта история забылась бы, как тысячи ей подобных, но неожиданно напомнила о ней интересная археологическая находка, сделанная в 1934 году в усыпальнице Покровского собора. Рядом с гробницей Соломонии обнаружили маленькую могилку. В деревянном гробике покоилась… богато наряженная кукла в детской рубашечке и свивальничке, расшитом мелким жемчугом!

Что же значит эта находка, ныне выставленная в Суздальском музее?

В 1964 году слабый свет на тайну пролило антропологическое исследование останков Ивана Грозного. Оно свидетельствует, что Иван IV — родной сын Василия III. Тем самым косвенно подтверждается бесплодие Соломонии. Значит, погребение куклы было просто инсценировкой? Однако ее цель до сих пор не вполне ясна.

В этом же монастыре завершилась не только трагедия Соломонии. Примеру отца последовал и сам Иван Грозный, повелевший заточить сюда свою жену, Анну Колотовскую. В 1622 году в монастыре умерла злосчастная Ксения Борисовна Годунова (погребенная в подмосковной Троице-Сергиевской лавре). В 1698 году судьбу своих предшественниц разделила жена Петра I Евдокия Лопухина.

Собор Покровского монастыря служил и молельней и некрополем для многих знатных затворниц.

Сам внешний вид Покровского собора и внутренняя отделка вполне отвечают его назначению —