Недолго, да. Удушение довольно ловкое, странгуляционные борозды четкие.

– Ловкое – в смысле умелое, вы считаете?

– Вполне. Преступник либо напал со спины, либо развернул, чтобы проще душить. Шарф прочный, тканый, сразу на горло лег. Жертва особо не сопротивлялась: ногти не сломаны, руки целы. Только пятку ссадила – сапог слетел, пока он ее в кусты тащил, она об асфальт и лед соскребла. Но смерть почти мгновенная, судя по кровотечению. Наступила минимум десять-двенадцать часов назад. На вскрытии, конечно, подробнее посмотрю.

– Попытка изнасилования, какие-то еще характерные следы?

Бахрамов пожал плечами:

– Само собой, и это проверю, но непохоже. Схватил, оттащил, додушил, ушел, – пока так это выглядит.

– Карты и деньги не взял?

– Закрыта была, – сказал Руслан, показывая упакованную уже коричневую дамскую сумочку, довольно крупную, но элегантную. – Выглядит нетронутой. Наличных там чуть, меньше тысячи, но у кого их сейчас с собой много. В банк позвонили, предупредили. Они говорят, со вчерашнего вечера операций и попыток входа не было. Свистнут, если что. Но вряд ли с целью ограбления. Пошли смотреть?

– Да чего там смотреть, – сказал Андрей кисло.

С утра по дорожке, на которой они стояли, проехал уборочный трактор, который соскреб и разметал ночной снег – вместе с возможными следами, конечно. Андрей, примерившись, аккуратно перебрался через грязно-серый бруствер, набросанный трактором по краю дорожки. Возле нужного куста он доходил почти до колена. Неудивительно, что тело никто не замечал почти полдня.

– Пятку как раз отброшенным снегом накрыло, ее вообще не видно было, – пояснил Руслан, отследивший взгляд Андрея.

Труп, затолканный за широкий пук кустов, вправду был еле различим даже с пары метров. Кабы не пятка под колготиной телесного цвета, на серую куртку и серые джинсы могли бы еще и день внимания не обратить, и неделю. Пока собаки или воронье не заметили бы, подумал Андрей, поморщившись.

Чуфарова на двадцать девять не смотрелась. Она казалась совсем юной, лет двадцати максимум, и это несмотря на вздутое лицо и некрасивые пятна. Возможно, ее молодила гримаса, обиженная, как у маленькой девочки.

Шарф с шеи уже сняли и положили рядом.

Андрей присел перед трупом, рассмотрел лицо, шею, руки и ноги, встал и сказал терпеливо курившим санитарам:

– Всё, забирайте.

Он выбрался из кустарника, отступил, чтобы не мешать, и без удовольствия осмотрел аллею из конца в конец.

– По всей аллее и на улицах рядом ни муниципальных, ни гаишных камер, – подтвердил его догадку Руслан, аккуратно куривший в ладонь.

– Ой как удобно. И прибрались-то к нашему приходу как хорошо, ни следочка.

– Когда, блин, копчик день за днем гнешь о гололед, их не дождаться, зато если трогать нельзя, они тут как здесь.

Андрей кивнул и спросил:

– Сукера-то чего не набежали до сих пор?

Называть так представителей Следственного комитета не полагалось, но Руслан не сдаст.

– Ждем-с. Мы предупредили, как положено. Я потому и айда тебе звонить скорее, чтобы ты оглядеться успел, пока сукер не вперся и не начал понты колотить.

Андрей снова кивнул и уточнил, показав на разрушения бруствера несколькими метрами дальше:

– Сапог там нашли?

Руслан, кивнув, указал на санитарную простынь, расстеленную под кустом. Помятый и покрытый грязным снегом сапог лежал там, как полагается, в пакете для вещдоков.

– Пальцы пусть снимут, – напомнил Андрей.

Руслана реплика явно возмутила. Неизвестно, чем больше, – очевидностью или заведомой бессмысленностью: важные следы могли обнаружиться на сапоге лишь в случае, если убийца лично руками снял с жертвы обувь до, во время или после убийства. Не найдя, получается, дел поважнее. Но, как известно, лучше перебдеть.

Санитары упаковали тело в мешок, погрузили его на носилки и понесли к машине. Мешок получился совсем маленьким. Андрей сказал, провожая их взглядом:

– Шарф, значит. Если по нему судить, убийство спонтанное, да? Или умышленное все-таки, как считаешь?

– Может, так. Может, мимо шел, сказал что, она послала, и понеслась.

– Побоев нет, сразу душить начал.

– Давай вскрытия дождемся и родных опросим, – предложил Руслан. – Пока, конечно, или эксцесс просится, как говорится, на почве внезапно возникших неприязненных, или что-то наболевшее: бывший муж, любовник, сосед, начальник и так далее. Но это гадания, а в активе пока – минуса сплошные: не ограбление, не изнасилование, не по пьяни, вообще не на почве секса.

– А может, спугнули или сам очканул, – предположил Андрей. – Узбек, кстати, не мог, если про неприязненные говорить?

– Какой узбек?

– Ну, дворник.

– Почему узбек? – удивился Руслан. – Молдаванин он.

– Разница-то. У него что с алиби?

Руслан откашлялся и сказал:

– Проверяем.

– Что не так? – осведомился Андрей.

– Ты реально хочешь на гастера убийство с отягчающими повесить? – спросил Руслан с каким-то даже любопытством.

– А они святые, да? Не убивают, не насилуют, следы не заметают?

Руслан пожал плечами, глядя на Андрея с неприятным удивлением. Андрей, стараясь не обращать на это внимания, сказал:

– Мёл, например, вчера здесь, она мимо шла, брякнула ему чего-то или понравилась просто. Слово за слово, вспылил, придушил, сбежал. А сегодня вот решил найти, чтобы зря не валялась. Рост у него, как положено, ниже среднего, так? А тут, обрати внимание, убийца не сильно выше жертвы был, раз она могла ногой болтать.

– Ну, во-первых, у дворника средний как раз, с тебя почти. Во-вторых, не факт, что убийца мелкий. Может, просто не парился с тем, чтобы поднять ее повыше. Главное до кустов дотащить быстро, чтобы никто не увидел.

– И никто не увидел?

– Боюсь, что так. Место не то чтобы хожее.

– Вижу уж. Работала-то она где? ИП?

– Не, всё солидно, управляющая компания «Главторгснаб».

– Это которая «Вместе» и «Корзинка»?

– И «Остров счастья», и еще десяток магазинов, так.

– Мило. У них там всё чисто в бухгалтерии-то?

– Вот и узна́ем.

– Семейно-бытовую тоже копайте. С кем живет-то?

– Выясняем.

– Пошустрее.

– Андрей Викторыч, у тебя мигрень, осенняя депрессия или чего?

Рявкнуть, что ли, подумал Андрей, но не стал.

– Забей. Что-то совсем расколбас пошел, отвлекает всё, вот и на психе.

Руслан кивнул, показывая, что понимает и принимает, и спросил вдруг:

– А что ты там про старые дела спрашивал? Тупо чуйка сработала или услышал чего?

– В смысле?

– Ну, удушение. Там вроде тоже душили.

– Там старух. Профиль другой. Ну и вообще – удушение ни разу не маркер, сам знаешь.

– О да, – согласился Руслан, хотел сказать что-то еще, но Андрей показал, что надо ответить на вызов, и тут же продемонстрировал экран: Халк звонит.

Он принял вызов, внимательно выслушал, не позволив себе неуставных и неуместных реплик, хотя они так и рвались, и, только дождавшись традиционного «Вы меня поняли?», уточнил:

– Речь про старые именно дела?

– Андрей Викторович, старые