Чёрт! У меня в голове закрутились мысли развратной шлюшки…

Дорогой муж! Что же ты со мной делаешь? Порочишь. Развращаешь. Делаешь из милого ангела грязную бестию? Я была к этому готова. Зная, какой Асадов на самом деле. Правильно, он ведь не картины маслом будет учить меня рисовать или играть на скрипке. От такого властного человека, миллионера, можно ожидать только то, что я сейчас только что испытала.

— Можешь встать на ноги и одеться.

Я поднимаюсь с пола, морщась. Ноги затекли.

Как неваляшка шагаю в ванную, чтобы умыться. Немного привожу себя в порядок, возвращаюсь обратно, взглядом ищу графин с водой. Где-то я его видела. Служанка оставляла на столе. Точно! Я его вижу. Молча иду к столу, чтобы смочить горло, которое так усердно трудилось. Сейчас там всё першит. Вкус спермы ощущается до сих пор.

Карим в этот момент одевается, наблюдая за каждым моим действием. Увидев меня, замирает, опасно хмурится.

Боже, ну что опять не так?

Опять этот рвущий на куски взгляд… Невыносимо его терпеть.

Его доброты после разрядки хватило на пять минут. И то это была не доброта, а больше усталость, расслабленность.

Мысленно хмыкнув, я направляюсь к графину с водой. На столе уже стоит хрустальный стакан, наполненный до самого края. Я беру его, подношу к губам, думая о том, как бы оградить себя от кошмарного чувства, когда Асадов вот так вот ядовито на меня пялится.

Губы едва касаются горлышка стакана… Как вдруг…

Удар!

Грохот стекла!

— Нет!

Стакан вылетает из рук, на пол летит, разбиваясь на сотню мелких осколков.

— Ч-что?

Хлопаю ресницами, глядя на пугающую картину.

Мужчина выбил стакан из моих рук.

Он совсем уже? Разум потерял? Обезумел!

— Хватит прохлаждаться! Собирайся, на самолёт опаздываем.

Животное!

Питекантроп пещерный!

Напугал меня так, что сердце в пятки упало.

Я немо хлопаю ртом, как рыба, выпрыгнувшая из воды на сушу.

— И не двигайся, — пальцем грозит. — Стекло везде.

Замираю как солдат перед командиром.

Я босая, в одном лишь банном халате, а он уже успел ботинки надеть.

Не понимаю, что происходит. Карим выглядит хоть и грозным, но в поведении тирана присутствует явное беспокойство.

Я собираюсь задать ему вопрос, но мужчина гласно кричит на весь дом, перебивая:

— Служанку сюда! Живо!

Наверно я так и не узнаю, зачем он выбил стакан из моих рук.

Да чего там узнавать. Это был очередной урок, чтобы запугать, сделав из меня покладистую лань. В очередной раз показал, кто в семье главный. Мужчина, конечно. А мы, женщины, должны бояться и почитать своих мужей.

В комнату влетает Мария с ошалевшим лицом.

— Моя женушка такая неуклюжая… — цедит сквозь стиснутые зубы, — быстро приберись тут!

— Поняла, господин.

Он не дает мне опомниться, чтобы понять, что это, чёрт побери, сейчас было? Гаркнув на прислугу, мужчина открывает дверь и быстрым шагом выходит прочь из комнаты, буркнув:

— Поторопись! У нас мало времени. Завтракаем и немедленно уезжаем.

Грубиян! Ледышки кусок.

Я теперь всегда буду так жить?

Как в армии!

И как возле кратера вулкана.

Рванет — не рванет.

Уж не знаю, что можно ожидать от этого оборотня.

Я быстро одеваюсь и бегу в обеденный зал, завтракать. Там меня уже ждут сестры. Асадова нет. Он трапезничает с мужчинами на веранде. Я слышу мужской смех со стороны улицы.

Как только я появилась в комнате, сёстры мгновенно взбодрились. До этого сидели со скучающими лицами. Конечно им интересно, как там всё прошло. В первый раз…

Я здороваюсь с ними и сажусь за стол. Мы тихонько шушукаемся.

— Ну, и как всё прошло?

— Он горяч, да? Уи-и-и! Каково это было провести ночь с таким жгучим самцом как Асадов? У горячего мужчины горячий инструмент… А?

У Лизы на фоне беременности похоже крышу сорвало капитально.

У сестры началась слёзная истерика.

— Прекрати, Лиз! Что, гормоны шалят? — Кристина пихает сестру локтем. — Самой секса не хватает? Завидуешь?

— Конечно! Я слышала, что мужчины с горячей кровью, вроде Асадова, те ещё ураганы! А с его-то возрастом и немалым опытом, наверное… Если бы ты знала, как мне не хватает остренького… — вздыхает. — Я уже на других мужичков засматриваюсь. Но только маме не говорите, блин! Я не специально. Просто скучаю за Ибрагимом. Обещал приехать только аж через три недели. Заработался совсем.

— Мой также, — вздыхает Крис.

А я молчу.

Что им сказать?

Лучше соврать, что всё хорошо, чтобы не волновались лишний раз?

— Девочки, было больно и всё, что могу сказать.

— Да, понимаю, — в унисон сказали обе.

Что-то и аппетит пропал. Но был ли он? После того, что случилось недавно. Я о разбитом стакане.

— София, доброе утро! Как дела?

В столовую входит мама. Она выглядит серьёзной. Вся в делах, сосредоточена. Нужно ещё гостей проводить. И дочь. Навсегда из родительского дома.

— Нормально, — вру я.

— Идём, тебя ждут.

— Зачем? — испуганно восклицаю.

— Ну как это зачем? — мама закатывает глаза. — Вы ведь не в карты всю ночь играли? А делом важным занимались, — подмигивает. — Я видела простынь… Ух, у зятька-то зверский аппетит!

— Мама, — я вскакиваю на ноги. — Это уже переходит все границы, — сжимаю кулаки. — Это не твоё дело.

— Пф-ф! Всё, что связано с моей дочкой — моё дело. Ещё и как моё! — она практически ногой топает, скрещивая руки на груди. — А-ну быстро поднимись в свою комнату, тебя ждёт гинеколог! Пусть посмотрит, — задумчиво закатывает глаза.

Как? Уже успели об этом узнать? Быстро.

Я вспоминаю как Мария вбежала в комнату и принялась наводить там порядок. А потом взялась и за постельное бельё.

— Я не хочу обсуждать при всех потерю своей невинности! — почти плачу от ужаса, который начал меня преследовать с того самого дня, как я приехала к родителям на каникулы.

Быстро поднимаюсь с со стула и бегу в холл. Поднимаюсь по лестнице на нужный этаж. Как они меня все достали! Поскорее бы уехать.

И правда! Так будет даже лучше. На необитаемый остров! То, что нужно.