— Что не делать? — удивленно.

— Не прикасайся ко мне, София. Без разрешения.

Что?!

Да что не так с этим мужчиной?

Кто мне объяснит, наконец?

— Я вас совсем не понимаю! — мотаю головой, отвечая твердым голосом. Я возмущаюсь. Неосознанно, конечно. Накипело. Хоть и понимаю, что должна быть тихой, молчаливой, как меня и учили. Ни в коем случае не злить главу семьи, не провоцировать на скандал, соглашаться с каждым его словом. А я сорвалась немного.

Он что оборотень? Человек настроение?

Или тогда, на балу, был вовсе не он?

Его брат-близнец? Полная противоположность.

— А тебе и не обязательно меня понимать, — брезгливо фыркает.

Я открываю рот, чтобы возмутиться, ибо эмоции ни к чёрту! Как вдруг в лицо бьет мощная струя тёплой воды.

— Ай! Что вы делаете? — дрожу, закрывая лицо от сильного напора, захлёбываясь в воде.

— На всякий случай промываю твой ротик. Пока без мыла. Чтобы лишнего не болтала. Ты ведь не думала спорить? Да?

Я так сильно возмущена поведением мужа, что не могу подобрать нужных слов в ответ. Этот монстр!

Это надменное чудовище застало меня врасплох!

О, боже…

Я за секунду становлюсь мокрой. Обхватываю худенькие плечи руками и дрожу. Карим наклоняется над ванной, берет в руки шампунь. Собирается выкупать свою новоиспечённую рабыню лично?

Так и есть. Мужчина выдавливает немного шампуня в ладонь и принимается распределять ароматную жидкость по моему телу.

— Убери руки от груди. Надо тщательно тебя отмыть. Везде.

Начинает мыть с рук, спины, постепенно опускается ниже. Его уверенные прикосновения будто плавят кожу, оставляя ожоги.

— Ноги раздвинь, — хрипло приказывает.

Я медлю, тогда он сам их раскрывает и начинает щепетильно намыливать мои бёдра, смывая всю грязь, оставшуюся с прошлой ночи. Начав с бедер, он плавно двигается к промежности.

Его движения властные, уверенные. Но они, чёрт, меня будоражат. Аж сердце выскакивает из груди, кровь в венах закипает до пара.

Глупое! Глупое и больное сердце…

— Не зажимайся. Расслабься, я сказал.

Он легонько шлёпает меня по коленке, я мгновенно подчиняюсь.

Пожалуй, лучше не шутить с этим страшным человеком. Моргнуть не успею, как задавит. Не хочу чувствовать себя мошкой, которая возомнила из себя саблезубого тигра. Это глупо. Я ведь не самоубийца.

Руки Карима ныряют к промежности. Я застываю как мраморная фигура, когда чувствую прикосновение властных пальцев к самому сокровенному. Удивительно, но мне не больно. А он действует осторожно. Распределяет мягкую пену по складочкам и тут же быстро смывает струей душа.

Но мытьё интимных мест занимает не больше десяти секунд. И я догадываюсь почему. Взгляд невольно находит пах мужчины. Его большой член стоит. Очень сильно! Весь посинел от переизбытка притока крови. Асадов возбудился. Большая головка внушительного органа заметно побагровела… Очень надеюсь, что он даст мне хотя бы несколько дней отойти после первого раза.

— Всё, закончили.

Выключив душ, он ловит меня за запястье и на ноги поднимает. Легко подхватывает под попку, поднимает из ванны, ставит на мягкий ковёр.

Сорвав с вешалки полотенце, сверху на голое тело набрасывает.

— Вытирайся.

Сама что ли?

Эх, хорошего понемногу.

Я блаженно закутываюсь в мягкую махровую ткань, пахнущую цветами, и отмечаю, что мне стало значительно лучше. Продолжаю стирать влагу с кожи под пристальным взглядом черных очей. И к ним я тоже начинаю постепенно привыкать. Не глаза, а лезвие бритвы.

Асадов пялится на меня, кожу жутко щиплет. Хоть ногтями сдирай! В том месте, куда падает его хищный взгляд и подолгу там задерживается. Во время купания он хорошенько успел меня рассмотреть. Особенно голодно таращился на грудь и попку. Отчего член мужчины поднялся почти до самого пупка. Налился кровью, спермой. Похлеще сабли торчал. Воистину опасное зрелище.

Мужчина вдруг делает шаг вперёд, резко хватает меня за волосы, к уху наклоняется. Пальцы сильно сжимают горсть волос, вместе с этим мои лёгкие становятся совсем крошечными от нехватки кислорода. У меня ступор.

— Запомни, девочка, трогать меня, касаться, целовать… — глубокий вздох, горячее дыхание плавит висок, — ты имеешь права лишь с моего разрешения. Я люблю устанавливать четкие правила. Привык планировать жизнь по пунктам. Тебя это тоже касается.

Глаза лезут на лоб.

Чем больше я узнаю мужа, тем интенсивней меня лихорадит.

— Может вы мне правила заранее напишете? Что можно, а что нельзя?

— Если так хочешь — напишу. Кстати, хорошая идея, — задумчиво тянет, играя с моими влажными, после душа, волосами. — Я думал, ты натуральная брюнетка. Ошибся, да? Что ж, напишу «устав жены», чтобы твоя непутёвая головка не забыла. Хотя, самое основное я тебе уже озвучил. И это — всего лишь одно предложение. Запомнить не трудно, но не тебе, видимо, — издаёт смешок.

Обалдеть…

Да как он смеет?

Теперь мерзавец ещё и глупой меня выставил в придачу.

— За мной, — рявкает как какой-то собачке и первым выходит из ванной комнаты. Я — плетусь следом.

Муж садится в кресло, которое стоит возле окна, широко разводит ноги.

Склонив голову набок, облизнувшись, хрипло приказывает:

— Иди сюда.

Ох… нет!

— З-зачем?

— Что за глупые вопросы? Мы ведь всё обсудили. Или ты забыла? — с сарказмом кривится, опять намека на то, что я глупая. И, кроме того, как красоваться перед зеркалом, меняя наряды, больше ничего не умею.

Фыркнув, я подхожу.

— Я желаю — ты исполняешь, — опасно прищуривается. Член между мускулистых ног резво дёргается вверх, будто питон юркий оживает.

Ого!

— И что вы ж-желаете? — вырывается само по себе.

— Минет.

Разумеется!

— Сбрось с себя полотенце.

Сбрасываю. Махровая ткань скользит по телу, падая на пол.

Сейчас мне уже немного легче. Я привыкаю к тому, что мужчина видит меня обнаженной. Ему нравится моего тело. Иначе бы его половой орган не стоял так жёстко.

Судя по тому, как опух его член, ему, должно быть, очень больно.

Надо помочь ему выплеснуть эту жидкую боль… Может после этого монстр станет добрее?

Если я буду его почаще ублажать? Наберусь опыта. Тогда Карим влюбится в меня и станет мягким, отзывчивым, любящим.