Питер махнул рукой в сторону Патрика и Эйлин. Он стоял очень близко от нее и, держа ее за руку, что-то нашептывал. Эйлин не шевелилась. Питер не мог разглядеть ее лица, зато Патрик был перед ним как на ладони, и, судя по выражению его глаз, он вряд ли рассказывал Эйлин о здоровье какой-нибудь троюродной тетушки. Раз она слушает его, значит, он по-прежнему нужен ей…

— Мы оба просчитались, Макс, — невесело усмехнулся Питер. — Она сбежала от него не потому, что не любит, а потому что захотела проучить или еще что-нибудь в этом роде. Сам черт не разберет этих женщин! А ведь я уже почти не сомневался…

Питер закусил губу. Он знал, что все слишком хорошо, чтобы быть правдой. Пришло время возвращаться к обычному образу жизни. Зеленоглазая фея покидала его навсегда…

— Нет, это же надо быть такой идиоткой!

Никогда не думал, что женщины настолько глупы! Такое даже представить себе невозможно!

Ругательства Патрика сладкой музыкой звучали в ушах Питера. Разгневанный ирландский кузен расхаживал по кабинету и не стесняясь выражал свое негодование.

Питер не препятствовал ему. Он сидел за своим столом с чашкой кофе и прятал улыбку каждый раз, когда Патрик смотрел на него.

— От кого угодно, но от Эйлин я такого не ожидал, — бушевал Патрик. — Она всегда была вполне здравомыслящей особой. А сейчас уподобилась большинству этих ревнивых неуравновешенных девиц!

У Патрика были все причины для того, чтобы злиться. Увидев Эйлин, почувствовав ее волнение, он не сомневался в успехе. Она ужасно привлекательна и по-прежнему его невеста. Все готовы простить ее и заново сыграть свадьбу. Наверняка одной не сладко в большом городе, ведь она привыкла к совсем другой жизни… К тому же Патрик был уверен в том, что Эйлин до сих пор любит его. Разве можно за несколько месяцев забыть человека, которого чуть ли не с самого детства предназначали тебе в мужья?

Но Эйлин не оправдала его ожиданий. Она наотрез отказалась ехать с ним. Патрик даже увел ее на улицу, чтобы без лишних свидетелей дать волю своему красноречию. Безрезультатно. И после трех часов беспрестанных уговоров она была так же непреклонна, как в первую минуту.

Патрик не знал, что и подумать. Неприятная мысль о том, что Эйлин уже успела влюбиться в Нью-Йорке, пришла ему в голову. Не зря же на него волком смотрел тот блондин, Максимилиан Гриффит, кажется.

Патрик намекнул об этом Эйлин, но она лишь презрительно рассмеялась. На этот счет он может быть совершенно спокоен. Максимилиан Гриффит, конечно, привлекательный мужчина, но для нее не имеет никакого значения!

Это немного успокоило Патрика. Было бы обидно узнать, что другой похитил у него из-под носа такую изумительную женщину.

Однако поведения Эйлин это не объясняло.

Почему она отказывается вернуться домой? Вряд ли Питер платит ей столько, что она в состоянии вести привычный образ жизни. Неужели она не скучает по балам и вечеринкам, красивым платьям и драгоценностям?

Оказалось, что не скучает. Какие бы заманчивые картины ни рисовал Патрик, Эйлин оставалась равнодушной. Патрик ревниво наблюдал за ней. Что же появилось в ее жизни за эти несколько месяцев, раз она не желает даже подумать о возвращении домой? Неужели ей так интересно в этом душном городе?

Слово за слово, Патрик затронул и их сорванную свадьбу.

— Тебе не кажется, что я имею право знать, почему ты покинула меня? — обиженно воскликнул он.

Эйлин улыбнулась. Теперь ей было все равно, и она вполне могла рассказать ему, в чем дело. Патрик внимательно выслушал ее. Да, неприятная получилась ситуация… Но это еще не повод бросать жениха в церкви! Какой решимостью и самоуверенностью надо обладать, чтобы пойти наперекор общественным устоям из-за какого-то пустяка!

— Пустяка? — усмехнулась Эйлин. — Знаешь, я тогда считала по-другому. Впрочем, и сейчас так считаю.

Патрик побагровел. Так вот что стоит между ними. Не другой мужчина, а ее ослиное упрямство. Сотни женщин даже внимания не обратили бы на подобную ерунду!

Патрик так и сказал Эйлин.

— А для меня это важно, — упрямо повторила Эйлин. — И мне все равно, что думают сотни женщин!

Что бы Патрик ни говорил, она стояла на своем. Потом она как бы между делом посмотрела на наручные часики и непринужденно сообщила ему, что ей пора на работу.

— Питер разрешит тебе пропустить сегодняшний день, — начал настаивать Патрик. — Он же все понимает…

По губам Эйлин скользнула лукавая усмешка.

— И к тому же сегодня суббота, — продолжал Патрик. — Дома в это время никто не работает.

— А я в Нью-Йорке, — отрезала Эйлин, — и все время работаю.

И она принялась с упоением рассказывать ему, как сложно выпускать журнал. Одним словом, их разговор закончился совсем не так, как предвкушал Патрик. Эйлин ушла к себе, а он поднялся в кабинет Питера, кипя от праведного негодования.

— Ее родители будут шокированы, когда узнают, что она мне тут наговорила. — Патрик изливал свой гнев.

Питеру хотелось спросить, почему все-таки Эйлин бросила жениха, но он не торопился.

Патрик все равно расскажет ему об этом. Питер был счастлив. Эйлин остается в Нью-Йорке.

Рядом с ним. В этом нет уже никаких сомнений.

— Хочешь знать, почему она выставила нашу семью на посмешище? — вдруг спросил Патрик, подбоченясь.

Молчание брата раздражало его, но он объяснял его тем, что Питер слишком давно живет в Америке и растерял чисто ирландскую живость нрава.

— Конечно, — кивнул Питер.

— Она случайно узнала, что у меня была небольшая интрижка с одной девушкой. Причем узнала непосредственно в день свадьбы. Ты же понимаешь, в жизни каждого мужчины есть маленькие грешки, бессмысленно упрекать меня в том, что я не жил как монах. Но Эйлин Донахью у нас праведница. Ее до такой степени возмутил этот факт, что она сбежала из церкви, оставив меня дожидаться ее до бесконечности!

— Откуда она могла об этом узнать? — удивился Питер.

Патрик невольно покраснел, и Питер почувствовал, что кузен что-то недоговаривает.

— Понятия не имею, — пожал плечами Патрик. — Услышала где-то…

— Но это действительно не имеет смысла, — задумчиво проговорил Питер. — Мало ли кто мог быть у тебя до нее.

Он испытующе посмотрел на брата. Вряд ли Эйлин стала бы сбегать, если бы речь шла всего лишь о каком-то прошлом увлечении Патрика. Ревнивой истеричкой Эйлин Донахью никогда не была.

— Да разве этих женщин можно понять! — с досадой воскликнул Патрик. — Я мог бы дать ей все, но она предпочла сбежать от меня в Нью-Йорк. Ей еще очень повезло, что ты согласился принять ее на работу… Скажи честно, это твоя инициатива или кто-нибудь хлопотал за Эйлин?