– Зачем ты отпустил такси? – беспомощно оглянулась она. – Вот глупенький...

– Ерунда, еще поймаю, – улыбнулся Леон.

– Куда ты идешь?

– За тобой.

– Зачем? Вот мой подъезд...

– Я провожу тебя до квартиры.

В лифте они стояли обнявшись. Это было так мучительно, так остро – ощущать его рядом, – что Надя едва не плакала. А потом он каким-то непостижимым образом (как именно, она не поняла) оказался вдруг в ее квартире. Сначала в прихожей, а потом в ее безалаберной комнате с огромным шкафом, похожим на космический корабль.

– Все, Леон, уходи! – Надя поцеловала Леона в последний раз и подтолкнула его двери. – Пожалуйста!

– Я позвоню тебе?

– Зачем? Ради бога, незачем все это затягивать... – Она щелкнула выключателем, и зажегся свет, разогнав вечерние августовские сумерки.

– Да-да, ты права... – Он тоже поцеловал ее, в полной уверенности, что это уж точно – в последний раз.

– Леон!.. – укоризненно.

– Я тебе все-таки позвоню... – умоляюще.

– Нет! Ну, хорошо – как-нибудь...

– Завтра?

– Н-нет... Хотя ладно, завтра. Только сейчас – уходи!

– Зачем ты меня гонишь? – с упреком спросил Леон. – Ты ведь совсем не хочешь, чтобы я уходил!

– Не хочу, – согласилась Надя. – Но Альбина...

– Она ничего не узнает. Мы ведь не расскажем ей, правда? – Леон целовал Надю в шею – там, где начинались волосы, его ладони лежали у нее на плечах, гоняя по телу все тот же невыносимый жар.

– Нет!

– Все, я больше не могу... – пробормотал Леон с отчаянием и сдернул с носа очки. Он рванулся к дивану и потянул Надю за собой. Он целовал ее, он гладил ее, стискивал и прижимал к себе – и каждое его прикосновение жгло ее огнем. И она тоже впивалась в него, целовала, гладила и стискивала. Ей нравилось, как пахнет его кожа, нравилось, как трепещут его ресницы на ее щеке. Он стянул с нее платье... она, закусив губы, торопливо расстегивала пуговицы на его рубашке...

Будь что будет. Гореть ей в аду...

Они прижались друг к другу – теперь им ничто не мешало, теперь их разделяла только кожа.

Леон поцеловал ей грудь, скользнул рукой по бедру.

– Ты... – сквозь сжатые зубы прошептала Надя.

– Ты... – едва выдохнул он.

И в этот кульминационный момент – еще мгновение, и они упадут в пропасть! – зазвонил телефон, стоявший возле дивана на журнальном столике. Громко, настойчиво, непреклонно. Надю словно ударило током.

– Не отвечай! – прошептал Леон.

Замерев и прижавшись друг к другу, они слушали эти упрямые трели. Потом они прекратились.

Но едва только Леон снова потянулся к Наде, как раздались другие трели – это надрывался его сотовый в ворохе одежды, лежавшей на полу.

– Это Альбина! – в ужасе прошептала Надя. – Она тебя ищет!

– Надя...

– Пожалуйста, молчи!.. – Она оттолкнула Леона от себя, одним движением натянула на себя платье, прямо на голое тело.

– Надя!

– Ничего не было, ничего не было... – пробормотала она. – Леон, ты должен уйти! Немедленно.

Несколько мгновений он смотрел на нее неподвижными, зеленовато-серыми, прозрачными глазами, потом стал быстро одеваться.

– Хорошо, – ожесточенно произнес он. – Но я скажу Альбине – а я давно хотел ей сказать, даже еще до тебя, что больше не могу жить с ней рядом...

– Нет, ничего ей не говори! – Надя быстро прикрыла ему ладонью рот. – Ты убьешь ее. Мы сейчас чуть не совершили ошибку!

Он ушел, и некоторое время Надя старалась успокоиться. Хотя сделать это было почти невозможно...

«Какая же я свинья! – с ненавистью подумала она. – Забыла о том, что Альбина – моя лучшая подруга. Самая-самая, лучше Лильки и Райки в сто раз! Она для меня на все готова, а я... Она вытащила меня из этого дурацкого санатория, когда Лилька и Райка забыли про меня и занимались своими проблемами, привезла к себе домой, оставила у себя ночевать... Пригрела у сердца змею, что называется! Никогда себе не прощу. А Леону, если он вздумает мне позвонить...»

И Надя стала придумывать, что она скажет Леонтию Велехову, если он вдруг снова попытается ворваться в ее жизнь.

Полночи она придумывала убедительные и строгие слова – настоящую проповедь, пока сон не отключил ее разум. А во сне к ней пришел Леон – и было все, чего они не успели сегодня сделать.

* * *

– Что это с тобой? – подозрительно спросила Лиля.

– А что? – испугалась Надя и посмотрела на себя в зеркало.

– Да ты на себя не похожа! – возмутилась Лиля. – Вся какая-то белая... нет, даже не белая, а зеленая, и глаза в разные стороны смотрят! Работаешь по ночам, да? У компьютера облучаешься?

– Лилька, глупая, да он в сто раз безопаснее телевизора, перед которым ты по полдня сидишь!

– Ой, только не надо мне зубы заговаривать... – с раздражением отмахнулась Лиля. – Рассказывай, что случилось.

Мгновение Надя колебалась – в самом деле, она привыкла всем делиться с подругами, но сейчас был не тот случай. Хотя... Проблему ведь можно обрисовать и общими словами.

– Лиля, я... В общем, все из-за моего одиночества. Мне кажется, я схожу с ума... – неловко промямлила Надя. – Я схожу с ума без любви! Что посоветуешь?

– Так я и думала! – возликовала Лиля, которая считала себя спецом по части того, что касалось этой сферы человеческих отношений. – У тебя, Шелестова, слишком завышенные требования к мужчинам, что ты весьма наглядно в санатории, где мы отдыхали, и продемонстрировала. Снижать планку надо, снижать! Ты так до старости своего принца будешь дожидаться...

– Но что же делать?! – с отчаянием воскликнула Надя.

Лицо Лили озарило напряженную работу ума.

– В общем, так, – сказала она торжественно через пару минут. – В среду вечером у Зинки день рождения. Она тебя не приглашала, но это мелочи – к ней все без приглашения валят...

– Лиля, я так не могу!

– Хорошо-хорошо, я добьюсь, чтобы Зинка сама тебе позвонила и пригласила. Так вот, короче – пойдем на день рождения вместе. У нее куча всяких знакомых – может, удастся найти среди них хоть кого-нибудь для тебя. Только, Надежда, предупреждаю – обойдись на сей раз без этих твоих штучек...

– Без каких? – вздохнула Надя.

– Ну, в общем, без этой твоей разборчивости. Тебе просто гормонов не хватает – понимаешь, просто гормонов! – вот почему тебе так плохо.

«Мне не хватает Леонтия Велехова, – подумала Надя. – Но план у Лили неплохой – ведь недаром говорят, что клин клином вышибают!»