Хакона похоронили в Сэхейме в северном Хёрдаланде: его положили в большой курган «в полном вооружении и лучшей одежде». Его подданные снарядили его как подобает, и асы с радостью приняли бывшего христианина, восславленного за то, что он «чтил святилища», и ныне присоединившегося в Вальгалле к восьми своим братьям-язычникам.

Рис. 17. Герой приходит в Вальгалл. Фрагмент изображения с готландского камня

Все это происходило примерно в 960–965 гг. Пять сыновей Эйрика вернулись в Норвегию вместе со своей матерью Гуннхильд, теперь с полным правом именовавшейся Гуннхильд Мать Конунгов. Племянник Хакона Трюггви сын Олава по-прежнему правил в восточных фюльках, Гудрёд сын Бьёрна – в Вестфольде. Трандхейм остался в руках ярла Сигурда. Харальду Серая Шкура достались только центральные и юго-западные фюльки, и при наличии еще четырех братьев, чье будущее также требовалось обеспечить, Норвегия вполне могла вернуться в то состояние, в каком она пребывала до Харальда Прекрасноволосого. Однако этого не случилось. Харальд Серая Шкура предпочитал завоевывать, а не договариваться, приобретать, а не раздавать, и, действуя, как уверяют источники, во многом под влиянием и по совету матери, находил понимание и поддержку у своих братьев. Тем не менее ему не суждено было повторить подвиги деда, и в истории за ним закрепилась репутация несчастливца: как и его отцу Эйрику, Харальду не хватило удачи или, возможно, рассудительности. Харальд Синезубый и ярлы Хладира расправились с ним ровно в тот момент, когда он стал достаточно силен, чтобы представлять опасность, но еще не настолько могуч, чтобы обезопасить себя. Харальд не был обделен талантами и достоинствами. Он первым из норвежских конунгов предпринял поход в дикие земли за границами Халогаланда и дальше, к Белому морю, куда прежде наведывались лишь дерзкие предводители северян. Кроме того, он сумел за несколько лет избавиться от главных своих врагов на западе и юге Норвегии. В чем же тогда причина его неудач?

Здесь нам придется удовольствоваться чистыми предположениями. Харальд и его братья получили власть при поддержке данов, и, возможно, тень Харальда Синезубого, маячившая за их спинами, мешала норвежцам признать новых правителей. Кроме того, Харальд, подобно Хакону Доброму, был христианином и ровно так же не сумел обратить в свою веру язычников-подданных; однако если Хакон смирился с неизбежностью, Харальд продолжал упорствовать. Вместе с братьями он разрушал святилища и не давал людям совершать жертвоприношения, чем вызвал недовольство норвежцев и гнев богов. Люди могли разве что ворчать и надеяться на перемены к лучшему, но асы мстили за себя скудными урожаями, плохим уловом и дурной погодой. Снег выпал на середину лета, и скот пришлось держать в стойлах, как делают финны, сообщает скальд, но, возможно, эти поэтические образы просто выражают тот нехитрый факт, что землепашцы и скотоводы во времена Харальда чувствовали себя обиженными и обойденными. Многие еще хранили память о добром конунге Хаконе, а закоренелые сепаратисты тренды по-прежнему почитали своими властителями ярлов Хладира – Сигурда, убитого сыновьями Эйрика, и его сына Хакона. Расправу с Трюггви и Гудрёдом, правившими в Вике, а тем более конфискацию их земель едва ли можно счесть разумным шагом, даже если братьям он таковым казался, ибо Харальд Синезубый пристально следил за всем, что происходит в традиционно «датской» области, и с того момента его любовь к Харальду Серая Шкура заметно охладела. Проходит совсем немного времени, и мы видим в качестве друга и союзника датского конунга не кого иного, как ярла Хакона из Хладира; результатом этой дружбы явилось то, что Харальд Серая Шкура нашел свою смерть: его захватили врасплох (предательски, как говорят источники) у Хальса, на северо-востоке Ютландии, в узком проливе на восточной оконечности Лимафьорда и он пал в битве.

Победители поделили самые благодатные области Норвегии: Хакон получил от конунга в качестве лена семь западных фюльков – от Рогаланда до Северного Мера – и остался единовластным правителем Трёндалёга, а сам Харальд взял себе восточные фюльки, Вик и Упплёнд. Хакон принес Харальду клятву верности, и после этого датский конунг мог смело претендовать на то, что Норвегия теперь его. Ему выплачивалась дань; в одном из кённингов Норвегию именуют «ястребиным островом Харальда» – красноречивое признание его главенства; однако и Хакон жил в роскоши. Гуннхильд и двое ее оставшихся в живых сыновей бежали на Оркнейские острова и еще пытались грабить норвежские побережья (Гудрёд, переживший всех своих братьев, погиб в набеге двадцать пять лет спустя, при конунге Олаве сыне Трюггви), но поддержки ни у кого не встречали. Хакон, до конца жизни носивший титул ярла, успешно правил в Западной Норвегии. На протяжении какого времени он выплачивал Харальду дань – неизвестно, но то, что он так и умер язычником, упорно поклоняясь старым богам, явно было для конунга как бельмо в глазу. Хакон восстановил разрушенные сыновьями Эйрика капища и не препятствовал жертвоприношениям, за что асы выказывали ему свое благоволение, посылая хорошую погоду и богатые урожаи; а в первую зиму его правления сельдь повсюду вдоль побережий просто шла косяком.

Несколько раз Хакон оказывал датскому конунгу военную помощь. Как мы уже говорили, Харальд испытывал мощное давление со стороны германских императоров. И Генрих I Птицелов, и Оттон I были активными поборниками христианства. В 948 г. папа Агапий направил буллу гамбургскому архиепископу Адальдагу: в ней подтверждалось, что Агапий является главой датской церкви и имеет право назначать епископов повсюду в датских землях. По свидетельству Адама Бременского, именно Оттон I учредил после этого три первые епископии в Хедебю, Рибе и Орхусе. Их епископы – Хорит, Лиафдаг и Регинбронд – в том же году присутствовали в Ингельхейме. Судя по именам, они были не датчане. В 965 г. Оттон I освободил эти три церкви от уплаты имперских податей с земель. Если грамота не поддельная (подобно многим церковным документам того времени), вероятно, подати по какой-то причине нельзя было собрать; либо Оттон хотел таким деликатным способом дать всем понять, что он рассматривает эти епископства (а значит, и Ютландию, если не всю Данию) как свои владения. Чтобы разобраться в происходящем, нам придется вернуться немного назад, в 960 г., когда Харальд формально принял христианство. В рассказах об этом событии смешаны дурная история и добрая легенда, но сам факт несомненен. Согласно путаному изложению Адама Бременского (II, III), такова была расплата за поражение в войне с императором. В Хронике Видукинда (III, 65) говорится, что однажды Харальд стал свидетелем долгого и яростного спора между его приближенными и миссионером Поппо. Даны признавали Христа богом, но утверждали, что асы куда могущественнее его. Поппо отвечал на это, что есть только один Бог, Отец, Сын его Иисус Христос и Святой Дух, а асы – это сонм демонов. Харальд предложил миссионеру доказать свою правоту ордалией, на что епископ, уверенный в успехе, сразу согласился. На следующий день Поппо прошел ордалию раскаленным железом, и конунг, убедившись, что на ладонях епископа нет и следа ожогов, естественно, тут же признал Христа единственным истинным Богом и согласился, что только Его следует почитать в Дании. Впрочем, совершать подобное чудо, честно говоря, не требовалось, ибо к тому времени христианство в Дании, особенно в гаванях и торговых центрах, получило достаточное распространение отчасти благодаря деятельности гамбургско-бременской миссии, отчасти под влиянием заезжих торговцев и путешественников, а также данов-христиан из Дан ело, сохранивших тесные связи с родиной.