В этом жанре наибольшую славу, или, вернее, бесславие, приобрело творение психиатра Луэнн Бризендайн «Женский мозг», которое вышло в 2006 году46. Эта книга приобрела известность среди нейробиологов благодаря удручающему количеству научных ошибок, хороводу анекдотов, смешным цитатам и вообще неверным рассуждениям, приведенным в качестве доказательств47. Например, в книге утверждается, что «различия в мозге женщин и мужчин делают первых более разговорчивыми». Бризендайн сообщает читателям, что отвечающие за речь области мозга крупнее у женщин, чем у мужчин, и что женщины используют в среднем 20 тысяч слов в день, а мужчины – только 7. Марк Либерман, лингвист из Университета Пенсильвании, захотел проверить это утверждение, но не смог найти его источник48. Он обнаружил, что эти цифры повторяются в различных вариациях в ряде других книг по самопомощи, но, похоже, не имеют в своей основе никаких научных данных. Чтобы это доказать, Либерман провел свои собственные вычисления на основании Британской базы данных о разговорах. Он пришел к совершенно иному выводу: мужчины используют более 6 тысяч слов в день, а женщины – менее 9.

Либерман остановился только на заявлениях Бризендайн о половых различиях в использовании слов и объяснении этого явления с точки зрения работы мозга. Но и здесь он увидел, что многие представленные «факты» либо противоречили процитированным исследованиям, либо ссылались на несуществующие источники. По словам Либермана, «есть такой философский термин для описания привычки утверждать вещи, нимало не заботясь об их истинности: это бред собачий»49.

Психолог Корделия Файн также не преминула внести свой вклад в обнаружение ляпов этой книги50. Она проверила пять ссылок на источники, которые Бризендайн цитировала в качестве доказательств своего утверждения о том, что мозг мужчины имеет сниженную способность к эмпатии. Одна из публикаций оказалась на русском языке (посвященная лобным долям умерших людей), в трех других не проводилось сравнения мужчин и женщин, а последнее оказалось личным сообщением от одного нейробиолога, который, когда к нему обратились за комментариями, сказал, что никогда не разговаривал с Бризендайн и вообще не занимается поиском каких-либо половых различий в мозге, касающихся эмпатии.

Вы можете подумать, что такие полезные изыскания, подобные проведенным Либерманом и Файн, выметут из вашего сознания научные неточности и даже истинные фальшивки. Но, как мы уже видели в ситуации с нейромусором, лживые представления имеют опасную привычку сохраняться и поддерживать вредные нейромифы – например, о том, что у мальчиков и девочек настолько разный мозг, что им нужно разное (и раздельное) обучение. Книга Луэнн Бризендайн, полная подобных нелепиц, была переведена на многие языки и даже стала основой фильма, который вышел в 2017 году51.

Здесь вы можете спросить себя, а насколько это вообще важно? Может быть, нам следует просто посмеяться над нейроглупостью или поморщиться от ошибок, характерных для нейромусора? Однако становится ясным, что, к примеру, газетные статьи, полные биологических объяснений половых различий и утверждающие существование фиксированных свойств мозга, скорее всего, одобрят гендерные стереотипы и существующее положение вещей, а также веру в невозможность изменений52. Таким образом, представление, что пол – это фиксированное и особое портфолио навыков, основанное на свойствах мозга мужчин и женщин, прочно закрепляется в общественном сознании. В цикле самосбывающегося пророчества такие представления определяют подход к воспитанию и обучению детей, формированию основ разного отношения к женщинам и мужчинам, понятий о «подходящем» для мужчины и женщины и даже предоставлению неравных возможностей людям разных полов. Мозг обладает пластичностью, и в нем отразятся все эти различия. Но не как «ограничения, наложенные биологией», а как «рамки, установленные обществом». И те и другие измеряются различиями структуры и функций мозга, но последние могут изменяться гораздо легче.

Из общей обеспокоенности относительно сомнительных рассуждений о половых различиях в «нейромусорной» литературе возникают еще более серьезные опасения. Они связны с доказательствами сексистских практик в самой сфере нейровизуализации. Похоже, эта технология продолжает традиции психосексизма «ученых-объясняющих-установленный-порядок». Те, кто применяет нейровизуализацию, стремятся всеми силами найти различия между мужчинами и женщинами, принимая разницу в речевых и пространственных навыках и копаясь в мозге в поиске доказательств. Для таких вещей Корделия Файн придумала термин «нейросексизм», употребив его в своей книге 2010 года «Заблуждения о гендере». Файн отметила, что все это поддерживает веру общественности в непересекающиеся различия между мозгом женщины и мужчины, зафиксированные в качестве основы для таких же непересекающихся различий в способностях, интересах и индивидуальных качествах мужчин и женщин53.

Уже существующие стереотипы стали движущей силой этих исследований. Философ Робин Блюм из Университета штата Мичиган сравнил несколько исследований мозга методами визуализации. Эти исследования искали половые различия в обработке эмоций, которые, похоже, легли в основу общепринятого представления о том, что женщины эмоциональнее мужчин54. В одном из экспериментов ученые измеряли реакции «страха» и «отвращения» в ответ на изображения соответствующих сцен. Ожидалось, что у женщин обе реакции будут более выраженными наряду с усиленной активностью «центров управления эмоциями» головного мозга. Однако на самом деле оказалось, что, хотя женщины реагировали на изображения сильнее, центры управления эмоциями были активнее у мужчин. При повторном показе изображений этому нашлось объяснение. Оказалось, что некоторые мужчины вообще довольно агрессивные, поэтому у них иначе активировались центры управления эмоциями. (Хотя могу заметить, что типичные мужчины держат при себе свои вербальные эмоциональные реакции).

Во втором исследовании больше внимания уделялось чувству отвращения. Ученые действительно нашли то, что искали (у женщин, по их собственной оценке, более высокий уровень реакции отвращения и более выраженная активация «сети отвращения»). Однако при ближайшем рассмотрении оказалось, что найденные различия лучше объяснялись в целом по группе. В частных случаях разница пропадала. Однако ученые твердо стояли на своем и в резюме статьи заявили следующее: «У здоровых взрослых добровольцев существовали значимые половые различия в реакции мозга на стимулы, вызывающие отвращение, и нет сомнений (курсив мой), что это связано с более выраженной чувствительностью к отвратительному у женщин».

Других ученых интересовал ответ на вопрос, действительно ли повышенная эмоциональность женщин связана с их неспособностью контролировать эмоции. Мужчин и женщин попросили «переоценить» или «подавить» свои первоначальные реакции на вызывающие отвращение изображения (те самые, которые использовали в предыдущих исследованиях). Вполне ожидаемо, что худшие способности к управлению эмоциями у женщин доказывались бы слабой активизацией лобных долей. Но оказалось, что в пересмотре первоначального ответа нет никаких половых различий. Различия обнаружились в закономерностях активизации мозга. В отличие от изначальной гипотезы, активность префронтальных областей была выше именно у женщин. Но это не смутило ученых. Они предложили свою интерпретацию: мужчины на самом деле лучше умеют переосмысливать и переоценивать, поэтому им не нужно задействовать так много ресурсов коры головного мозга, как женщинам. Как сказала Мэри Уолстонкрафт: «Какой слабый барьер эта правда, особенно когда она стоит на пути гипотезы!»