Апартаменты Пьера в «Уилшир Ридженси Тауэрс» представляли собой апофеоз немыслимой роскоши. Двери скоростного лифта распахнулись на девятнадцатом этаже, и перед гостями предстал сверкающий золотом бежевый храм дурного вкуса. Здесь было для этого все и даже больше: зеркала, золотые столы, скульптура ягуара из черного оникса. И только одни двери – двери единственного лифта. Оливия незаметно достала из сумочки шляпную булавку и спрятала ее в ладони, оглядываясь в поисках других путей к бегству.

– Выпьете мартини? – предложила Сурайя. Она бросила сумочку на золотисто-бежевый парчовый диван так небрежно, словно жила здесь.

– Э, нет, пожалуй. Мне только диетической колы, спасибо, – с дрожью в голосе произнесла девочка-скаут Оливия.

«И что я тут делаю?» – подумала она, подходя к окну. Солнце над морем и горами Санта-Моники уже начало наливаться зловещими красными оттенками.

Сурайя протянула бокал с колой, подойдя к Оливии возмутительно близко.

– Красиво, не правда ли? – слишком уж наигранно романтично, как показалось Оливии, промурлыкала она. – А вы хотели бы жить в таком месте?

– О! Думаю, меня скоро затошнило бы… – добродушно пошутила Оливия, осторожно отодвигаясь подальше. – А вам как все это, нравится?

– К этому легко привыкаешь. Я хочу сказать… в действительности я не живу здесь.

Ха! Как бы не так. Вспышка досады в красивых темных глазах ясно сказала, что актриса именно ЖИВЕТ здесь. Она выдала себя!

– Откуда вы родом? – спросила Оливия.

– Из Лос-Анджелеса, конечно, а что? – Так, теперь Сурайя насторожилась.

– Мне показалось, что вы говорите с английским акцентом.

– Скорее уж, со среднеатлантическим.

– И давно вы знакомы с Пьером?

– Достаточно давно. – Сурайя залпом допила мартини и направилась к дверям, по дороге подхватив с дивана сумочку. – Ну что ж, я должна бежать.

– Куда же вы?

– Подальше отсюда. Пьер скоро будет здесь. Чувствуйте себя как дома.

– Хорошо, – растерянно сказала Оливия. – Ну здорово! Отлично… Хорошего вечера!

Оливия наблюдала, как за Сурайей закрылись двери лифта, слушала, как лифт со стоном и тихим шипением двигается вниз, пока не убедилась, что актриса ушла. В комнате воцарилась тишина, если не считать тихого жужжания кондиционера. Эти апартаменты были, видимо, немыслимо дорогими, но оформлял их явно безумный дизайнер. Здесь не было личных вещей – ни книг, ни подставки с карандашами и ручками, – лишь холодные зеркала в золоченых рамах, декоративные дорогие украшения, всевозможные твари из дикого леса, вырезанные из оникса, странные картины с женщинами, терзаемыми змеями, и длинными тощими драконами. Оливия прислушалась, перехватила поудобнее шляпную булавку и сжала другой рукой клатч от «Луи Виттона». Напротив дверей лифта был коридор. Оливия тихо прокралась туда, осторожно ступая по шикарному ковру и разглядывая ряд закрытых дверей. С бешено бьющимся сердцем, успокаивая себя тем, что, в случае чего, скажет, что искала туалет, Оливия добралась до первой же двери и повернула позолоченную ручку.

Она оказалась в большой спальне, одну стену которой занимало большое окно. Главным украшением комнаты была огромная кровать с пологом на четырех столбиках в виде витых веревок и двумя лампами в форме луковиц по обеим сторонам. И здесь тоже не было ни души. Оливия выдвинула ящик комода, поморщившись, когда он заскрипел: увы, он был пуст. Попыталась задвинуть его обратно и не смогла – ящик застрял. Молча проклиная себя, она продолжила на цыпочках обследовать комнату. Ванная была огромной, зеркала жутко, словно привидения, мерцали на стенах из розового мрамора. Из ванной был ход в большую гардеробную с кедровыми полками – основное помещение для хранения одежды, но совершенно пустое. Оливия прислонилась к стене и вдруг почувствовала, что она движется. Стальная панель толщиной в два дюйма беззвучно отъехала в сторону, и за ней открылась еще одна комната. Тайная комната? Убежище? Зажегся свет. В комнате не оказалось окон, она была больше, чем спальня, окрашена в белый цвет и практически пуста, если не считать ряда восточных ковриков, стоящих вдоль стены. Панель начала закрываться, и Оливия импульсивно, прежде чем она закрылась, поспешно заскочила внутрь.

Она стояла, тяжело дыша, с бешено бьющимся сердцем и растерянно оглядывалась вокруг. Что это? Действительно убежище? А это молельные коврики? Она обернулась, чтобы рассмотреть стену позади себя. Там висели белые панели с арабской вязью на них. Оливия достала камеру, положила сумочку на ковер и принялась фотографировать их, но вдруг застыла. Там, за закрытой стальной панелью, кто-то тихо ходил. В спальне кто-то был! Оливия прислушалась, стараясь не дышать. Шаги остановились. Затем она услышала скрип задвигающегося ящика.

Снова раздались шаги, медленные, очень тихие, но неуклонно приближающиеся. Оливия почувствовала себя так, словно попала в ловушку под водой и не может дышать. Она волевым усилием заставила себя сделать вдох, успокоиться и начать думать. Может ли здесь быть второй выход? Она попыталась представить коридор снаружи: длинный проход, затем еще дверь. Еще одна спальня, возможно?

Шаги уже раздавались совсем рядом: кто-то шел по мраморному полу ванной комнаты. Оливия оглянулась на закрытую панель – по цвету она ни на полтона не отличалась от стены, – затем внимательно оглядела противоположную стену. Вот оно! Есть! Она прокралась к стене и налегла на нее плечом. Расположенная тут панель двинулась в сторону, открывая проход. Оливия проскользнула сквозь едва открывшуюся щель, умоляя, чтобы та скорее закрылась, и едва не зарыдала от облегчения, когда панель действительно встала на место. Оливия оказалась в другой гардеробной, на этот раз заполненной мужской одеждой. Здесь различался легкий запах мужского одеколона Ферамо, и здесь была его одежда: элегантная, изящная обувь, темные костюмы, отутюженные рубашки пастельных тонов, аккуратно сложенные джинсы, тенниски. Оливия быстро шла мимо полок, а мысли беспорядочно метались.

Боже, сколько одежды… он слишком аккуратен для мужчины… просто маниакальная одержимость порядком… У нее в подобном месте все уже было бы вперемешку… И как она собирается объяснять свое появление в коридоре?

Она вышла из гардеробной и оказалась в ванной комнате. Ну и чудесно! Теперь она вполне может притвориться, будто только что воспользовалась туалетом. Оливия застыла на месте – со всех сторон ее окружали собственные отражения. До слуха донесся едва различимый звук сдвигающейся панели. Оливия сунула под мышку свою миниатюрную фотокамеру и нажала на спуск воды в унитазе, надеясь, что тому человеку, кто бы это ни был, войти сюда не позволит воспитание.

– Оливия? – Это был Ферамо.

– Одну минуточку, – живо откликнулась Оливия. – Сейчас. Все в порядке.

Она изобразила улыбку, пытаясь выглядеть так беззаботно, как только может выглядеть человек, выходящий из туалета с фотокамерой под мышкой. Однако ее встретил смертельно холодный взгляд Ферамо.