Коннорс заржал. Штабные офицеры Оуэнс и Уайт никогда не участвовали в вылетах, но ходили слухи, что они записывали себе часы боевых налетов, чтобы получить медали.

Холл продолжил:

– Если так, Мэйсон, то шума поднимется много.

– О чем ты?

– Бесшумно устранить всех троих вряд ли получится.

Холл безумно ухмыльнулся и щедро отхлебнул из фляги, наполненной скотчем – его фирменный знак.

Мы торчали в Лиме под моросящим дождем. Экипаж двадцати четырех машин сидел на своих местах, но место Нэйта рядом со мной пустовало: он отправился на прогулку. Сквозь капли дождя деревня выглядела фантастично. Воздух был жарким, застоявшимся, влажным. Дождь не спасал ситуацию. Позади меня старший механик чистил оружие, пулеметчик дремал. Сбоку от нас стоял головной вертолет, к нему подошел полковник, чтобы переговорить с командиром роты Уильямсом. Мы торчали в лагере уже два часа. Ждали.

– Сэр, готов спорить, вы никогда не видели такой сорок пятый калибр, – старший механик сержант ЛаРоу перевесился через спинку кресла, протягивая мне свой пистолет.

– Похож на обычный сорок пятый, – ответил я.

ЛаРоу не был военным командиром экипажа, он был техником-ремонтником, участвующим в некоторых вылетах.

– С виду да, сэр, но это мое личное оружие, а не армейское. Я немного его доработал.

Отлично. Любитель оружия.

– Серьезно?

– Ага. Например, я подпилил шептало, чтобы курок срабатывал даже от касания перышка.

– Зачем?

– Ну, когда слишком сильно давишь на курок, сбивается прицел.

– А-а-а. Супер.

ЛаРоу размахивал пистолетом прямо перед моим лицом, судя по всему, ожидая, что я возьму оружие и похвалю его. Я не реагировал. Внезапно он сел обратно, и я услышал щелчок. Я повернулся к нему и увидел, что он достает магазин из рукоятки.

– Попробуйте, сэр. Говорю вам, курок мягкий. Я спилил много металла.

– Да я верю, ЛаРоу. Верю. Не сомневаюсь, это отличное оружие, да.

– Ну что вы, сэр? Пальните разок холостым.

ЛаРоу пихал мне свое оружие, держа магазин в руках.

– Вот, я разрядил его.

Мне подумалось, что ЛаРоу, наверное, балдел от такой кучи оружия и пуль вокруг. На деле мне следовало быть внимательнее к тому, каким образом он протянул мне пистолет.

Пистолет был заряжен, я держал его аккуратно, хоть и знал, что пули внутри нет. Я вскинул пистолет и стал искать цель. С пистолетами я был на «вы», зато отлично обращался с винтовками. Прицел и мушка дрожали. «Хьюи» стояли в линию, разбиваясь под дождем на фрагменты. Я передвинул прицел с вертолета – автоматическая предосторожность. Спина полковника показалась на мушке. Рядом с ним была куча народу. Поэтому я продолжил целиться, держа пистолет обеими руками и передвигая его в попытке найти чистый и сухой объект. Я остановился на одном из датчиков на приборной панели прямо передо мной. Только я подумал о спуске крючка, как пистолет выстрелил и ударил отдачей мне в руку. Датчик разлетелся вдребезги и исчез. Я одновременно и оглох, и опешил. Из дула пистолета лениво поднималась струйка дыма. Я был готов развернуться и пришить ЛаРоя. К сожалению, теперь оружие точно было разряжено.

Я спокойно вернул ему пистолет. Его лицо было белым.

– Отличный курок, сержант. Точно говорю.

Перед носом моего «Хьюи» собралась небольшая толпа, все изучали выходное отверстие в корпусе вертолета и маленькую лунку в грязи на том месте, где пуля остановилась. Скрестив руки, полковник смотрел, как я вылезаю наружу. В облачке мыслей над его головой было написано «Дегенерат». Уильямс просто сидел в своем кресле позади полковника и сверкал глазами.

А ведь я только-только начал чувствовать, что добился расположения старых вояк. Твою ж дивизию!

Уильямс не произнес ни слова, пока мы не вернулись в роту после вылета. Перед ужином он послал за мной Оуэнса, штабного офицера.

– Майор Уильямс ждет тебя в своей палатке. Хе-хе.

– Это была самая тупая, самая дебильная, самая идиотская выходка, которую я когда-либо видел, – отчеканил Уильямс, так и не сказав, что я придурок.

– Но…

– Такому смышленому, по мнению многих, пилоту, как ты, абсолютно непростительно играться с оружием.

– Но… – я пытался рассказать про ЛаРоу.

– Еще раз выстрелишь в сторону моих вертолетов, я тебе задницу надеру. Усвоил, мистер? – он разошелся, поэтому я решил не спорить.

– Так точно, сэр, – я отсалютовал и удалился.

Чтобы добить меня окончательно, остатки всенаправленного датчика, радионавигационного прибора, повесили в штабной палатке. К одной из распрямленных пружин была прикреплена записка, которая гласила, что данный прибор пал жертвой первого выстрела в дивизии, совершенного внутри вертолета.

Аэродром слева от дивизии был построен французами, и дивизия считала его частью собственности. Мы заняли аэродром и прилегающую территорию, включая участок возле ближайшей речки, ставший местом новой душевой станции. Армейские механики пригнали сюда несколько специальных грузовиков с системами подачи воды и поставили их возле речки. Эти грузовики перекачивали воду через устройства, химически обрабатывающие, фильтрующие и подогревающие ее перед подачей в палатки общего назначения, где лежали деревянные поддоны и торчали душевые лейки. Шесть таких грузовиков и палаток назывались душевой зоной.

Когда я услышал крик о построении в душ, я подумал, мне послышалось. Душ был роскошью, которой пользовались советники в гостевых частях или спецназовских лагерях. Конечно, в Сайгоне, Куинёне, Нха Транге и Плейку люди принимали душ, но разве не только туристы? До недавних пор наше командование считало, что чем грязнее мы становились, тем больше в нас было злости, тем яростней мы выкорчевывали пеньки и всякое такое. В любом случае, мы давно не мылись нормально, поэтому душевое построение вселяло надежду.

Через день после моей пальбы по приборной доске нашу зловонную компанию из двадцати пяти человек погрузили в кузов грузовика и повезли к душевой станции.

Коннорс, как ни странно, проникся ко мне симпатией после случая с пистолетом. Для него проникнуться симпатией означало пуститься в издевки.

– Слушай, Боб, а тот прибор первым на тебя прыгнул, или ты вышел на него из засады?

Я сидел на полу, прислонившись к стене кузова. Коннорс и Банджо ютились на забитой скамейке рядом со мной. Реслер сидел рядом. Он заржал над вопросом Коннорса.

– Да, Боб, – произнес мой вроде как друг Гэри, – прибор вел себя агрессивно? Может, тебе стрелкой пригрозил?

– Ладно, Гэри, – Коннорс внезапно переметнулся на мою сторону. – Все мы ошибаемся.

Я улыбнулся его великодушию.