— Пожалуйста, верните ее.

Я знаю, чей это голос! Это Санди, мой Санди!

Любимый!

Только теперь я поняла, как люблю его.

— Пожалуйста, верните, — снова просит Санди.

— Мы можем это сделать. — Это женский голос, звучащий спокойно и уверенно. Перед таким голосом хочется замереть в благоговении. — Мы можем вернуть ее. Но мы не можем обещать, что жизнь ее примет. Жизнь, как правило, не принимает тех, кто уходит за Край. Единственное, что мы можем сделать, — это вернуть ее к какой-то точке в ее жизни. И знай, мальчик, — возможно, что она вернется не в ту жизнь, которой до этого жила. Ведь у судьбы много вариантов. Ты понимаешь?

— Я понимаю.

— А понимаешь ли ты, что может случиться так, что вы даже и не встретитесь?

— Все равно, верните ее. Я готов себя принести в жертву.

— Жертв нам не надо. Мы же не богини. Что ж, мы исполним твое желание.

Свет становится ослепительным.

Я закрываю глаза…

…И открываю их. И первое, что вижу, — это потолок моей спальни со стареньким сморщенным абажуром.

За окном по-прежнему ранняя осень.

— Что со мной было? — спрашиваю я у пустой комнаты.

И слышу ответ, и я знаю, чей это голос. Это говорит Книга Тысячи Птиц:

— Ты немножко сместилась по векторам времени и пространства. Можешь считать, что тебе повезло. Ты жива. Только твое настоящее изменилось.

— Но я по-прежнему Вероника Рязанова, лучшая на свете гадалка?

— Да, ты по-прежнему Вероника Рязанова, самая бездарная на свете гадалка, которой я помогаю только по великой милости. Вставай, чайку сооруди, приди в себя. Только не резко вставай, а то голова закружится.

— Спасибо тебе, Книга.

— Не за что.

Я встала. Голова все-таки немного кружилась, но я заставила себя пройти на кухню. Здесь в аптечке я взяла пару таблеток кофеина и запила их водой из графина. Потом поставила чайник. Чтобы он побыстрее вскипел, я прошептала заклятие, которому меня научила Юля Ветрова. Достала из буфета хлебную корзинку и положила в нее свежее песочное печенье. Чайник уже плевался кипятком. Я выключила плиту, взяла чайник и заварила себе чаю с липовым цветом.

Первая кружка для меня была просто амброзией. Блаженством и даром богов. Голова не то чтобы сразу пришла в порядок, но прояснилась определенно. Я пила чай, ела печенье и размышляла над тем поворотом, который сделала судьба. У меня, выходит, новая жизнь началась? Интересное дело. Посмотрим, что из этого выйдет.

Хотя просто "посмотрим" я от судьбы не отделаюсь. У меня харизма влипателя в самые незаурядные ситуации. Так что, боюсь, прекраснодушничать мне придется недолго.

Я допила чай и убрала все со стола.

И тут в прихожей тренькнул звонок.

Ага. Вот и судьба пожаловала. Интересно, в каком обличье?

Я вышла в коридор и отперла дверь. Кстати, надо бы врезать в дверь глазок. Все время я об этом забываю…

На пороге стояла пара — он и она.

— Здравствуйте, — сказала я им. — Погадать пришли?

— Да, нам бы узнать судьбу…

— Что ж, проходите.

Они сняли в прихожей практически одинаковые светло-серые куртки. Она долго поправляла прическу перед зеркалом, а он терпеливо ждал. Наконец они прошли в гостиную.

— Присаживайтесь. — сказала я им. — Я сейчас при несу Книгу.

Я прошла в спальню и вынула Книгу из шкатулки. Поцеловала переплет.

— И тебе привет, — сонно пробормотала Книга. — Опять работать?

— Да, пришли клиенты.

— Что ж, нельзя обманывать ожидание клиентов.

Я вышла в гостиную. Парочка самозабвенно целовалась, так что я почувствовала неловкость.

И еще…

Ощущение дежавю.

— Господа, — сказала я, — прекратите целоваться в приличном доме.

Они смущенно оторвались друг от друга и посмотрели на меня.

— Я не против поцелуев, но для начала хотя бы представьтесь.

— Меня зовут Мстислав, — сказал юноша.

— Меня зовут Зоряна, — сказала девушка. — Но можно просто Яна.

— А теперь не говорите ничего и дайте мне самой составить впечатление о вас.

Я на мгновение закрыла глаза. Под веками вспыхнули радуги, и через это долгое мгновение я уже знала о своих клиентах почти все. Ну, во всяком случае, все основное.

— Мстислав, тебе двадцать два года, ты доучиваешься в нашем институте на факультете прикладной математики. Ты не особенно любишь математику, но родители настояли на этом. Ты мнишь себя писателем. У тебя уже написано два романа, но пока они не опубликованы, хоть ты мечтаешь об этом. Родители, кстати, не знают ничего об этих романах, но это правильно. Сначала романы будут опубликованы, а уж потом все расскажешь родителям и прочим родственникам.

— Мои романы будут опубликованы? — ахнул Мстислав.

— Пожалуй что да. Но насчет этого узнаем по Книге более подробно. Теперь вы, Яна…

— Можно на "ты"?

— Как угодно. Ты, Яна… Тебе тридцать лет, и твое увлечение Мстиславом тебя сильно мучает, ведь ты старше его.

— Ну и что! — воскликнул Мстислав. — Зато у нас полное совпадение по всем параметрам.

— Не перебивай, — покачала я головой. — Яна, ты работаешь менеджером по логистике в фирме господина Стрельцова. У тебя солидный оклад и тебя два раза повышали. Но помимо этого ты пишешь прозу и стихи. Твой первый роман был опубликован в прошлом году, а в этом году вышла книжка твоих стихов. Ты без пяти минут руководитель поэтической студии "Вече", и ты можешь обеспечить прекрасное литературное будущее Мстиславу.

— Я на это очень надеюсь, — сказала Зоряна.

— Яночка, но это же неважно, — сказал Мстислав. — Важно то, что я люблю тебя, а ты — меня.

— В жизни нет ничего неважного, — нравоучительно подняла я палец. — Пару слов о том, как вы познакомились. Ты, Мстислав, пришел на заседание студии "Вече" и там встретил Зоряну.

— Между нами сразу вспыхнуло что-то, — смущенно сказал Мстислав. — И только позднее мы поняли, что по любовь. Мне наплевать, что скажут люди по поводу моего и Яниного возраста. Я до сих пор прихожу в ужас от того, что мог бы не пойти на заседание литературной студии и не встретить Зоряну.

— Милый… — Она нежно коснулась его щеки.

— Откуда вы узнали все про нас? — меж тем спросил меня Мстислав.

— Вот отсюда. — Я показала пальцем себе на лоб. — А теперь давайте гадать.