В новый кинотеатр «Россия» валил народ на последний ночной сеанс.

В дверях ресторана Всесоюзного театрального общества несколько сильно нетрезвых мужчин беседовали со швейцаром.

Он подолгу ожидал зеленого у переходов через бульвары и улицу, вертя головой, чтобы не пропустить ее…

Словом, что тут говорить, в тот вечер они не встретились.

Потом у нее, конечно, прошла обида, но у него появился другой сердечный интерес.

Вот, собственно, и все. Содержание популярной шуточной песни.

Этот банальный сюжет стал невозможен, когда наступила эпоха сотового телефона и компьютера с Интернетом. Они изменили нашу жизнь и нас самих.

Но придет время, и они тоже попадут в безразмерную камеру хранения забытых вещей – в прошлое.

Уже другой барахольщик, не я, отправит их туда.

Кажется, я уже вспоминал об архитектуре поселков, в которых ковалась военная мощь послевоенного СССР, создавался ракетно-ядерный щит социализма и вообще поднималась на недостижимую высоту мирная советская наука под грифом «Сов. секретно». Двухэтажные жилые дома в этих городках были двух типов: одноподъездные восьмиквартирные и двухподъездные двенадцатиквартирные. Общий вид их был, несмотря на аскетическую простоту, какой-то иноземный, европейский: строили их пленные немцы. Тем временем другие пленные немцы, ученые инженеры, конструировали для победителей оружие следующей войны. Жили они изолированно, и в их лагере – а это был все-таки лагерь, хотя и со всем возможным здесь комфортом, – дома, говорят, были совсем уж немецкие…

Все это немецкое строительство только недавно начали сносить.

Впрочем, сейчас о другом.

Мы жили в восьмиквартирном. Это был добротный дом из светлого силикатного кирпича, однако с некоторыми анахроническими особенностями устройства. В частности, лестница в подъезде, ведшая во второй этаж, как и просторная лестничная площадка на втором этаже, были деревянные, из хорошо обработанного дуба. Почему и зачем снабдили офицерское жилье такой роскошью? Роскошью, составлявшей резкий контраст с весьма скромными практическими удобствами. Например, тепло подавалось во все дома городка водяное, центральное, по трубам от котельной, но на кухне каждой квартиры стояла огромная угольно-дровяная плита. Ее разжигали для большой готовки, перед приходом гостей, а в остальное время использовали как опору для легкой кухонно-огневой техники. Такой техники существовали три типа – примус, керосинка и керогаз.

…Итак, плита была самая обычная, как в большинстве городских жилищ в те времена еще далеко не сплошной газификации – похожая на бегемота, если бы водились квадратные бегемоты. Перед ее огненной пастью, запиравшейся чугунным литым намордником со щеколдой, к полу был прибит железный лист на тот случай, если бегемот вдруг выплюнет горящее полено или огненный угольный ком. А в холодном состоянии плита прикрывалась еще одним металлическим листом – на случай, если огнем стошнит мелкое керосиновое устройство.

Далее – для младшей части аудитории: описание вышеупомянутых примуса и керосинки, о керогазе будет сказано особо.

Начну с того, что примус есть та же керосинка, только размерами поменьше и сделанная поаккуратней, – то и другое представляет собой керосиновую форсунку, установленную вертикально в опорах из толстого медного прута. Так что внизу оказывается резервуар с горючим, а вверху – распылитель, из которого горючее вылетает облачком мелких брызг и, будучи подожженным (спички в желтоватой коробочке с бипланом и надписью Safety Matches, экспортное исполнение), превращается в маленький факел, достаточный для кипячения супа в небольшой кастрюле или жарения яичницы на сковородке размером с блюдце. Подогреваемый предмет ставится на те же опоры из прута, которые внизу загибаются в как бы ножки примуса, посередине припаиваются к керосинному резервуару, а вверху выгибаются в эти самые подставки для кастрюли или сковородки.

Таков примус.

Особо же рассказывать о конструкции керосинки нет смысла, как уже сказано, она отличается от примуса только мощной грубоватостью. Точнее, примус отличается некоторой субтильностью, изящностью… Что и не удивительно: вопреки распространенному представлению о примусе как о порождении пролетарских коммунальных квартир, в которых примусы и тараканы заводились как бы сами собой, этот аристократ имел дореволюционную приличную биографию. В том же каталоге торгового дома «Мюр и Мерилиз», на который я уже ссылался, примус представлен в разделе товаров для пикников и прогулок. Стоит себе на складном столе, а барышня в велосипедном труакаре накачивает маленький компрессор, ручка которого торчит из резервуара сбоку – от этого пламя должно гореть ярче. И красивые буквы с завитушками сообщают: «PRIMUS – ПЕРВАЯ среди походных керосиновых печек! Просто и безопасно». Так что «примус» – даже не название конструкции, а рекламное слово, бренд, причем изначально женского рода.

Впрочем, обо всем этом совершенно не задумывалась моя бабушка, пытаясь добыть огонь и подогреть для меня, вернувшегося из школы, котлеты с ее коронной, жаренной круглыми ломтиками картошкой.

Но примус не разгорался.

Бабушка решила, что засорились отверстия распылителя.

Взяв иголку для примуса – металлическая полоска, в которую запрессована тоненькая проволока, продавали эти предметы на рынках инвалиды, – она довольно ловко прочистила форсунку, подкачала компрессор, что тебе барышня на пикнике, и чиркнула спичкой.

Сквозь прочищенные с излишним рвением отверстия керосин вылетел не облачком брызг, а сначала крупными каплями, потом струей…

И синий огонь поднялся до потолка.

Объяснить, почему и зачем, схватив пылающий примус, бабушка другой рукой открыла дверь на лестничную площадку, выкинула туда огненный снаряд и, снова плотно захлопнув дверь, села на пол в прихожей, – объяснить это, царствие ей небесное, она не могла.

Деревянный пол на площадке и лестничные перила не успели заняться – все-таки дуб не слишком легко поджечь. Но примус пылал все сильнее – керосина в нем был полный резервуар… К счастью, мать сидела у соседки, разбирались в выкройках. Что-то они не то услышали, не то почувствовали… Пламя удалось сбить старой отцовской шинелью, сообразили, что керосин тушить водой не стоит…

«Просто и безопасно». Реклама всегда врала.

Вечером решали, чем заменить примус. Отец сказал, что наиболее хозяйственные из сослуживцев хвалят устройство под названием «керогаз» – мощное и действительно безопасное. Он было стал рассказывать про керогаз подробности – что-то про превращение керосина в горючий, но не вспыхивающий как бы газ или что-то вроде этого… И остановился: на бабушкином лице было выражение такого покорного отчаяния, что сомнений быть не могло – керогаз победит ее в первый же день.

– Про примус хотя бы уже все известно, – помолчав, мать обрисовала ситуацию словами, – а с керогазом все начинать снова…