Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Самолетиков в той точке пространства, где они появлялись, отыскалось больше десятка, и Ами потратил почти два часа, чтобы отловить их все. Читать решил прямо на яхте, торопиться в этот день ему было некуда. К сожалению, восстановить хронологию, в которой они были отправлены, не представлялось возможным, но Ами выделил из общего количества три самолётика, в которых братья писали… о книгах. Первым, по всей видимости, должно было идти короткое, совсем короткое письмо Яна, в котором он спросил про Джека Лондона. Книги, которые Ян упомянул, были Амриту незнакомы, мало того, даже в сети про них ничего не оказалось – ни про «Маленькую хозяйку большого дома», ни про «Зов предков». Хорошо, это я потом поищу, думал Ами, это, скорее всего, запрещенка. Где можно разжиться запрещенкой, он знал. Многое там можно было найти, отнюдь не только книги. В другом «книжном» письме Пол спрашивал, читал ли Амрит «Таинственный остров», который написал Жюль Верн, и Ами ответил, что да, читал, причем еще подростком, в двенадцать лет. Многое тогда не понял, но книга показалась ему очень увлекательной, особенно поразил воображение инженер Смит, который умел и знал практически всё, а в конце книги ему был жалко обезьяну Юпа. «Да, это книга для подростков. Но если ты не читал, прочти обязательно, – написал он. – Хорошая книга. Про мужественных и сильных людей. У нас она разрешена, и мне она понравилась. Я бы хотел побывать на таком острове, наверное, там здорово». Написал, и подумал, что книжку надо бы перечитать, пожалуй. Не переслушать, не пересмотреть, а именно перечитать, слушая внутренние голоса, а не голос системы, пусть и самый распрекрасный, или голоса актёров.
В последнем «книжном» самолетике Ян написал, что они раздобыли целых двадцать шесть книг, и, если Амрит не против, будут его об этих книгах спрашивать. Потому что непонятного много. Спрашивайте, конечно, если смогу, попытаюсь ответить, написал Ами, а потом добавил – но там могут быть вещи, которых я не знаю, потому что книги очень старые, хоть и адаптированы для нашей формы языка. Сейчас он писал на старо-русском, и понимал, что даже со старо-русским у него проблемы – братья порой использовали сленговые слова, которых он не знал. Слова приходилось уточнять.
Опомнился Ами только после того, как система ожила, и сказала, что прошло уже четыре часа с момента вылета, а максимально допустимое разрешенное время – шесть часов, и не желает ли мэсе Пейли вернуться домой? Мэсе Пейли желала, причем не торопясь, и кораблик на автопилоте пошел обратно. Ами сидел в кресле, и думал. Обо всём подряд. В том числе и о том, что ему в ближайшее время понадобиться Сей, чтобы достать запрещенку, а это значит, что придется все-таки сгонять с ним на восьмой радиус, посмотреть на эти самые капсулы. Впрочем, наверное, это тоже интересно. Может быть, Сей и впрямь знает что-то такое, что ему, Ами, может понравиться. Или хотя бы навести на какие-то новые мысли.
* * *Учеба подходила к концу, сдавать приходилось многое, поэтому Ами и Сей ждали, когда появится свободное время, целых четверо суток. Ами видел, что Сей нервничает, и недоумевал – с чего бы? Никуда восьмой радиус не денется, к чему такая спешка? Причина, впрочем, была тривиальная: после окончания учёбы Сей с семьей, оказывается, должен был отправиться на шестидесятый радиус, в гости к родственникам, и, вполне возможно, семья решит там задержаться – потому что радиус был курортный, а мама Сейя желала получше отдохнуть. Оно и понятно, учёба старшего сына – это же такой стресс, после него непременно нужно восстановить силы. Сей, конечно, над ней потихоньку посмеивался, потому что мамины причитания были исключительным образом для того, чтобы разжалобить отца, и заставить его раскошелиться на отдых, учился же Сей хорошо, и никаких нервов его мать на учёбу сына не тратила.
– Давай завтра, – сказал Сей после занятий, и после очередной сданной темы, на этот раз уже предпоследней. – У тебя тоже только последний общий зачет остался?
– Чего? – рассеянно переспросил Ами. – А, ну да. Только лояльность, как и у тебя. Ну, давай, только надо домой будет зайти, переодеться.
– Да, переодеться надо, – Сей посерьезнел. – Надень спортик. С защитой.
– Зачем? – удивился Ами.
– Надо, – туманно ответил Сей. – Увидишь.
– А всё-таки? – Ами нахмурился.
– Говорят тебе – надень, значит – надень, – Сей рассердился. – Надо. Понятно? На-до. Тебе еще раз повторить?
– Ну ладно, ладно, – сдался Ами. – Хорошо, надену. Тайны эти твои…
– Они не мои, – Сей понизил голос. – Это тайны, да. Но не мои. В общем, завтра. Всё, я домой.
…Следующие сутки Ами ощущал всё возрастающую тревогу – почему-то слова Сейя о тайнах сильно задели его, не давали покоя. Сей во время их разговора выглядел непривычно серьезным, он словно и на себя самого перестал быть похожим – обычно веселый, шутливое настроение он разом утратил, и говорил с Ами в совершенно несвойственной манере. Сей был по происхождению китайцем, знал его Ами с детства, с того момента, когда семья Сейя переехала на этот радиус семь лет назад, и Сей был зачислен в их учебную группу. Непростую, надо сказать, группу, для одаренных детей; группу, выпускников которой ждало большое будущее. И все эти годы Сей был шутник и приколист, но теперь…
– Ладно, – сказал сам себе Ами за ужином. – Рано делать выводы. Посмотрим, что будет завтра.
Система дома, конечно, не могла не отреагировать – порой она бывала туповата, и отвечала на не обращенные к
