Вся ее жизнь была разломана пополам трагическим событием: смертью мужа. Он забрал Ланфен еще подростком из глухой китайской деревушки, помог получить образование, найти профессию. Она была удачлива в карьере и абсолютно счастлива в семье. Она ни в чем больше не нуждалась и не хотела перемен.

А перемены нашли ее сами. Муж погиб, взрослые дети разъехались, и Ланфен обнаружила, что осталась совсем одна. Вроде как у нее была любимая работа – но исчез смысл просыпаться каждое утро и что-то делать. Многие советовали ей найти нового мужчину, благо возраст и внешность позволяли. Она не могла. Когда привыкаешь к лучшему, на хорошее уже не соглашаешься.

Все изменилось, когда Тронов уговорил ее попробовать свои силы в его проекте. Она не ожидала ничего особенного, взялась за это, только чтобы оживить себя новизной. И вдруг увлеклась одним из участников – быстро, сильно, будто магнитом притянуло. Уже потом она узнала, что под чужим именем скрывался серийный убийца.

По идее, Ланфен должна была прийти в ужас. Она, профессиональный психолог, оказалась в такой западне! Она не знала о нем ничего, даже настоящего имени и возраста. Только прозвище – Гробовщик. Увы, ее чувства логике подчиняться отказывались.

Она была уверена, что больше не встретится с ним, и вместе с тем подсознательно ждала встречи. Он не подвел. Гробовщик сам нашел ее. Он даже не стал давить на ее совесть: каждый раз, приходя к ней, он лишал ее возможности вовремя позвонить в полицию. Потом она обо всем сообщала, но было уже поздно. Так что новых внутренних конфликтов не случилось, и она была рада каждой встрече с ним.

Ланфен знала, что в Италию он не явится. Он, скорее всего, занят охотой на новую жертву. Эта мысль не шокировала ее. Гробовщик убивал только других преступников; не от благородства, а просто потому, что обычные люди, мирные и безвредные, казались ему слишком примитивной добычей. Ланфен понимала, что не имеет права оправдывать его действия… но и ненавидеть его не могла. Не получалось.

Она надеялась, что он найдет ее, когда она вернется в Москву. Пока же Ланфен хотела сосредоточиться на проекте.

– Нельзя делать вид, что ничего не случилось! – настаивал Олег Степанович. – По острову разгуливает какой-то странный тип! Вдруг он опасен?

– От меня-то вы чего хотите? – устало поинтересовалась Ланфен.

– Чтобы вы предприняли меры!

– Какие?

– Сказали все… – Олег Степанович запнулся, уставившись на что-то в стороне от них. Секундой позже он воскликнул: – Ну вот же, вот, смотрите!

На то, что его заинтересовало, Олег Степанович безо всякого стеснения указывал пальцем. Только это был не мужчина в развевающемся плаще, а вполне знакомая им женщина.

Юлия Конотоп сидела на одной из скамеек и рассматривала странную маску. Услышав крик Олега Степановича, она нахмурилась и перевела взгляд на них.

– Что за дела?

– Не знаю, – честно призналась Ланфен.

– Вот такая штука была на том типе! – с нескрываемым торжеством объявил Олег Степанович. – Такая маска! Только на нем она была новая, а не такая вот дряхлая!

Они подошли ближе к Юлии. Маска у нее в руках действительно была выполнена в форме птичьего клюва. Работа была изящная для керамики. Причем, в отличие от участников проекта, Ланфен прекрасно знала, что это такое. Ей следовало догадаться сразу, еще когда Олег Степанович завел разговор о «человеке-птице»! Но она и подумать не могла, что речь об этом.

– Вы позволите? – Она протянула руку вперед, и Юлия без сомнений передала ей маску. Как и ожидала Ланфен, клюв внутри был полый. – Где вы это взяли?

– В больнице, – ответила Юлия. – Должно быть, дети притащили, те, что граффити рисовали… А в чем вообще проблема?

– Вы эту маску носили? – допытывался Олег Степанович. – Ходили в ней ночью?

Его логика была понятна: Юлия была достаточно рослой, чтобы принять ее за мужчину. Правда, фигура у нее была далеко не атлетической, но в темноте всякое привидится.

Однако сама Юлия ни в чем сознаваться не спешила.

– Ночью, в маске? Вы с ума сошли? За кого вы вообще меня держите?

– Кто-то ходил тут в этой маске! Цирк какой-то!

– Это не цирк, – покачала головой Ланфен. – Думаю, нелепый розыгрыш, вызванный недовольством местных жителей тем, что остров отдали иностранцам.

– Почему вы так решили?

– Эта маска – атрибут Средневековья. Ее носили тогда медики, доставлявшие зараженных чумой людей на остров. Клюв наполняли травами, запах которых был призван препятствовать заражению. Также существует теория, что маски осознанно делались страшными, чтобы отпугнуть злых духов, вызывавших чуму. Суеверие, конечно, – но теперь уже часть истории.

Ланфен допускала, что где-то в глубине острова могли сохраниться те маски – рядом с мертвыми телами несчастных зараженных. Но только не в больнице! Больница работала тут в двадцатом веке, когда чумы уже не было… И от нее точно не спасались бы такими примитивными средствами!

Так что маску на остров подкинули, причем сделать это могли давно, еще до того, как Ювашев приобрел Либертину. Что же до мужчины в черном… Ланфен предпочитала верить, что он Олегу просто почудился.

Даже при том, что одет он, судя по описанию, был как один из средневековых лекарей.

Она вернула маску Юлии, но та, похоже, уже была не рада своей находке. Олег Степанович тоже затих. Ланфен не видела здесь причин для страха, однако она была рада, что ее наконец оставят в покое.

Она вернулась в свой шатер одна. За его пределами стремительно темнело, поэтому она зажгла небольшую лампу. Наслаждаться тишиной мешали женские крики, доносившиеся из соседнего шатра. Впрочем, природа этих криков была слишком очевидна, чтобы вызывать беспокойство.

Ланфен лишь головой покачала: быстро же они спелись! А ведь она была убеждена, что варварский метод Эдуарда никого не соблазнит. Просчиталась, значит…

Она подготовила постель ко сну и собиралась отправить в душ, когда ее внимание привлек странный шорох. Он был не таким очевидным, как страстные крики, приглушенным даже… но слишком близким! Как будто кто-то провел рукой по брезенту шатра.

Ей показалось, что за матерчатой стеной мелькнула тень. Ланфен замерла, пытаясь понять, кто это. Вроде как было нелепо пугаться, когда рядом столько людей… Но участники обычно не таились от нее, вламывались бесцеремонно! Тот, кто был рядом сейчас, не хотел быть замеченным.

– Кто здесь? – произнесла Ланфен.

Ответа не последовало, однако рядом снова мелькнула тень. Всего лишь силуэт, отраженный тканью, мелькнул на периферии зрения… Но и этого секундного появления было достаточно, чтобы она заметила – человеческие черты смешаны с нечеловеческими. Тело мужчины, а лицо птицы.

Она двинулась к выходу. Ланфен не знала, насколько велика угроза, но оставаться одна не хотела. Никому не будет хуже, если она эту ночь проведет в доме для персонала!