Я только начала читать! Выходит: тот офигительный дворец Антон Куприн строит. Просто фантастика!

Вероника Андреевна заулыбалась.

– Ладно. Рада помочь. Вы здесь теперь и сами разберетесь, а мне пора.

Она позвала шофера. Это был низенький полный парень, добродушного вида, как все толстяки. Звали его Петя. Он помог мне упаковать стол и донести до дверей. Затем Петя подогнал к мастерской микроавтобус. На его боках красовались ярко намалеванные кинокамеры и катушки с лентами. Мы погрузили стол в салон.

Вероника Андреевна заговорила с Катей.

– К нам, на программу, приходят разные творческие личности, для общения с ребятами. Бывают и писатели. Вот тебе визитка моей помощницы. Позвонишь, скажешь, что от меня. Пригласим тебя в качестве зрителя.

Катя взяла визитку с таким выражением лица, словно ей протянули билет в Эльдорадо.

– Спасибо вам огромное! Я обязательно позвоню!

Машина выехала из ворот, но потом притормозила. Вероника Андреевна выглянула в окно и крикнула:

– А к Куприну сходи, не бойся! Авось повезет.

Всю следующую неделю в доме только и говорили, что о Куприне. Катя замучила меня.

– А вдруг он не захочет разговаривать со мной? – в сотый раз спрашивала она, пока я возился с тумбочкой под телевизор.

– Захочет, захочет, – бормотал я. Мне приходилось одновременно думать о Катиных вопросах и о том, как лучше пустить по краю крышки узор, чтобы сэкономить ценную древесину. Тумбочка была из черного венге.

– А если к нему не пустят?

– Он же не президент. И жить будет по соседству. Сможешь выловить.

– А что я ему скажу?

Я не выдержал.

– Катюха! Уж сама придумай. Сочинять книжки взялась ты, а не я.

Сестренка обиделась. Я бросил работу и присел рядом. Обнял ее.

– Объяснишь, что хочешь заниматься литературой, учишься писать. Попросишь посмотреть рассказы. Пусть посоветует что-нибудь определенное, а не отделывается общими фразами. Самое главное – чтобы он понял, как это серьезно для тебя. Давай вечерком потолкуем, а сейчас мне нужно работать.

Я чмокнул ее в лоб.

Катя фыркнула что-то себе под нос: мол, никто ее не понимает, и все в таком духе. Пошла к себе.

После школы Катюша садилась на велосипед и колесила возле стройки Куприна. В бинокль я видел, как она старательно делала незаинтересованный вид. Потом поговорила с рабочими. Толку не прибавилось. Прораб, или кто там был главным, сказал, что они не знают хозяина дома и неизвестно, когда он приедет в следующий раз, что бригада только строит и ничем помочь не может. В общем, отделались от нее.

Но Катя так просто не сдалась. Она изменила тактику. Теперь она сидела с биноклем у окна в своей комнате, как заправский шпион.

Я периодически заглядывал к ней. Говорил:

– Ты бы поела, измучилась вся, никуда твой писатель не денется.

Катя горестно вздыхала.

– Может, он и приезжает, только я в это время в школе. А если ему записку оставить?

Я отговорил.

– Не выдумывай. Что за срочность? Переедет – тогда и сходишь к нему. Не веди себя как глупая фанатка, иначе он тебя и на порог не пустит.

Это подействовало. Катя задумалась.

– Ты прав. Еще за графоманку какую примет. Лучше я пока напишу еще несколько рассказов, а то из нормального и показывать почти нечего.

– Вот это очень разумно, – похвалил я. Сестренка скорчила мне рожицу.

В конце ноября наступила короткая оттепель. Снег под ногами зачвакал, и по канавам потекла грязь.

В один из дней сестренка вернулась из школы и принялась возиться у себя в комнате. На днях я отдал очень выгодный и дорогой заказ: гарнитурный ансамбль из комодов, столиков и стульев. Настроение было такое, что лучше не придумаешь. Я готовил спагетти по-итальянски и размышлял, что хорошо бы в зимние школьные каникулы махнуть с Катей на курорт. Мы заслужили отдых.

Я положил в кипящую воду пачку длинной лапши и крикнул сестре спускаться к ужину. Вдруг наверху раздался шум и топот. Катя выбежала на лестницу и сломя голову бросилась по ступенькам. Я заметил в ее руке листы.

– Он здесь, здесь! – крикнула она в дверях и выскочила из дома прямо в комнатных тапочках.

Я испугался, что сестренка наделает глупостей. Представил, как она стремится к этому неуловимому писателю: несется в тапках, с безумными глазами, размахивает кипой листов. Я поторопился за ней.

Наступали сумерки, и фонари уже горели. Возле ворот Кати не оказалось, она успела скрыться за поворотом. Я прибавил шагу, но быстро идти по раскисшему скользкому снегу было тяжело.

Я завернул за поворот. Метрах в пятидесяти от стройки в мою сторону двигалась большая черная машина. Катюшка встала посередине дороги и загородила проезд. Решила действовать радикально.

– Антон Алексеевич! – закричала она и помахала листами.

Внедорожник двигался не очень быстро. Водитель, конечно же, заметил Катю. Он просигналил, вырулил в сторону, попал колесом в лужу, и брызги грязи хлынули на сестру. Автомобиль прибавил газу и скрылся за поворотом.

Я подошел к сестренке. Бедная Катенька сжимала в руке мокрую бумагу. На кофточке и джинсах расползлись темные пятна. Капли грязной воды попали ей на щеку, но она не смахнула их, а стояла и глядела вслед машине.

Я обнял ее и мягко сказал:

– Пойдем домой.

Она посмотрела на меня жалобно, с надеждой.

– Может, это не он? Куприн остановился бы. Может, это его управляющий? Вов, ну скажи!

– Определенно не Куприн. Это помощник. Приезжал посмотреть, как идут дела, – авторитетно заявил я. Следовало подбодрить Катюшку: она почти плакала.

– Не расстраивайся. Куда он денется! Он ведь здесь жить будет. Так что считай: он у нас в кармане.

Мы пошли обратно. Пока бегали – спагетти превратились в кашу, пришлось их выбросить. Катюшкины тапочки – плюшевых котят – стирать было бесполезно, и они отправились прямиком за спагетти.

На зиму стройку Куприна приостановили. Бригада исчезла, а в доме поселился сторож. Катюшка поняла: до весны там будет затишье. Она немного успокоилась.

На зимних каникулах мы слетали в Египет. Перед этим вышел большой спор. Катя предлагала отправиться в Ирландию, на родину кельтов и старинных легенд. Я убеждал ее, что лететь зимой в Ирландию неразумно. Там и летом не очень тепло. Я кровно пообещал: отправимся в Дублин на день ее рождения, в июне.

Больше всего от поездки в Египет мне запомнилось не жаркое солнце, непривычное для нас в это время года, не прозрачная вода и не пирамиды, а ветер, песок и мусор на всем длинном пути от аэропорта до отеля. Катя тоже не была в восторге. В общем, вернулись