Шло время. Напряжение в Приднестровье нарастало. Раза перевели в Киев на должность главного представителя его организации. Благодаря этому резкому повышению он оказался начальником своего бывшего начальника Шая. Столь блистательный поворот в карьере Раза, учитывая момент и обстановку, добавлял очередной знак вопроса ко всему, касающемуся его личности. Однако дополнительный вопрос уже ничего не менял. У Кфира они уже давно слились в один большой знак вопроса. Теперь, будучи ответственным за всю Украину, Раз часто бывал в Одессе и задерживался там на несколько дней. Во время более редких встреч Раз продолжал удивлять своей осведомленностью и знакомствами в Киеве. По оценке Кфира, уровень его знаний не соответствовал периоду времени, проведенному в этой среде.

Прошло еще несколько месяцев, в течение которых продолжала поступать информация о постоянном обострении ситуации, инцидентах с использованием огнестрельного оружия.

Для Кфира Приднестровская война началась с сообщения одной из секретарш Шая о телефонном звонке откуда-то с Левобережья. Какой-то перепуганный человек сообщил, что «началось». Точной информации не было, но слухи стали быстро распространяться по городу.

Тем же утром, в спешке собравшись, Арт на своей шикарной машине, Фельдштейн, Семеновский в качестве представителя местной власти, Раз и Кфир поехали в Тирасполь. Добрались без проблем. В кабинете Симона получили отчет о том, что было известно. Во время брифинга Симона его верная секретарша Тоня, постоянно отвечая на телефоны, поставляла текущую информацию.

Вырисовывалась следующая картина. Заднестровская, т. е. Правобережная сторона Молдовы при поддержке румынских сил (непонятно, официальной или нет) атаковала Бендеры, пытаясь захватить город. По-видимому, попытка оказалась неудачной, и на данный момент линия фронта проходила где-то в черте города. Все это сопровождалось немалыми жертвами с обеих сторон, как среди военных, так и среди гражданского населения. Кфир с Разом выразили желание подъехать к мосту через Днестр. У болгарской деревни Парканы, где формировали части добровольцев, они видели автобусы с солдатами. Запомнились их взволнованные лица. Подъехав к самой реке, из-за автобусной остановки они некоторое время наблюдали за противоположным берегом. За это время на том берегу было несколько взрывов, по-видимому, от артиллерийских снарядов. Кфир не впервые наблюдал такую картину. Раз, отставной офицер флота, был гораздо опытнее. Когда решили возвращаться, их спутников рядом не оказалось. Они нашли их невдалеке под укрытием домов.

Да, впечатление было не из легких. Невольно посещала мысль о том, что самый постоянный из всех жизненных процессов – это процесс разрушения. Однако жизнь при всех ситуациях диктует свои законы, и как бы это ни было парадоксально, вернувшись в Тирасполь, они пошли обедать в ресторан. Во время еды обсуждали, что и как может быть сделано. По слухам, из Бендер в Тирасполь просачивались беженцы. Не исключалась попытка захватить Тирасполь. В городе ощущалось напряжение. Нужно было каким-то образом попытаться обеспечить эвакуацию Тираспольской и по мере возможности Бендерской общин. Так как офис Симона находился в здании кинотеатра, было решено, что он попытается договориться использовать зал кинотеатра как накопитель для эвакуирующихся. Арт предложил от своей организации гуманитарную помощь. Семеновский пообещал официальное содействие со стороны Одесских городских властей. Пообедав, они попрощались с Симоном и поехали обратно в Одессу. Одесса как всегда цвела летом. Масса нарядных туристов гуляла по этому городу-красавцу, наслаждаясь отпуском, погодой и красотой, а рядом шла война…

Так как с некоторых пор Кфир начал относиться к Разу как к партнеру по Приднестровскому проекту, с утра на следующий день он пришел к нему с предложением опять поехать в Тирасполь – с тем, чтобы на месте получить свежую информацию, а также проверить, как идут приготовления Симона.

Может, он был и не прав. Быть может, ему просто не сиделось на месте в это сложное время. Раз отнесся к предложению без особого энтузиазма. В какой-то момент, когда Кфир сказал, что поедет один, Раз без особого желания сказал, что будет готов через несколько минут. Кфир как и прежде не понимал его.

В Тирасполе все выглядело еще более напряженно, чем за день до этого. Это ощущалось на улицах и в лицах людей. Казалось, что в городе никто не работал, и ничего не функционировало. Симон рассказал массу последних новостей, свидетельствовавших о том, что обстановка нагнетается. Что же касалось подготовки, о которой они договорились, то ему удалось за «символическую» цену договориться с администрацией кинотеатра, в котором находился его офис, о том, чтобы они смогли использовать зал кинотеатра в качестве накопителя для эвакуирующихся. Тоня, секретарь Симона, уже готовила список тех членов общины, которые хотели эвакуироваться. Теперь дело было за Одессой. Они должны были подготовить транспорт, на котором можно было бы эвакуировать беженцев, а также уже в Одессе обеспечить их ночлегом и всем необходимым. Эти и другие вопросы они с Разом обсуждали на обратном пути. Фельдштейн должен был проверить все то, что касалось Одесской логистики. Проблема состояла в том, что у них не было никакого понятия, о каком количестве беженцев могла идти речь.

Уже у въезда в город Раз сообщил, что завтра уезжает в Киев. Это было очень странно и, как казалось, совсем не вовремя. Однако Кфир уже перестал удивляться тому, что касалось Раза.

Вернувшись домой поздно вечером, он позвонил Фельдштейну, и они договорились встретиться рано утром у него в кабинете в начинающем функционировать здании общины.

Когда на следующее утро Бен-Гай зашел в кабинет Фельдштейна, тот сразу же сообщил ему, что с транспортом проблемы, а в отношении ночлега и остального дела продвигаются. Весь его штат, включая добровольцев, занимался решением этих проблем. Когда Кфир рассказал Фельдштейну, что ночью ситуация усугубилась (под утро звонил Симон), они решили без отлагательств ехать на автобазу с тем, чтобы попытаться договориться обо всем на месте.

Директор автобазы отнесся к ситуации с пониманием. Собрав шоферов, он обратился к ним, сказав, что на них возлагается благотворительная миссия вывоза беженцев из Приднестровья. Не забыл он упомянуть и обещанную существенно повышенную оплату. Однако, почти все как один, шоферы заговорили о том, что не поедут рисковать в зону боевых действий. Уговоры не помогали. Начальник автобазы тоже оказался бессилен. Наступило напряженное молчание. Кфир не исключал возможность пешего марша из Тирасполя до Кучургана[24], где-то в районе 30-ти километров. Учитывая стариков, детей и багаж, это конечно было нереально. Они уже не знали, что делать, как вдруг один из шоферов, молчавший до сих пор, встал и сказал, как это обычно выглядит в фильмах: «Да что с вами, мужики? Сегодня в Приднестровье проблемы. Завтра, может быть, будут у нас. Неужели мы не поможем? Я лично готов поехать». Это был мужчина средних лет, высокий, с сединой. Говорил он спокойно, без драматизма, но твердо. По-видимому, он пользовался авторитетом у своих коллег. Мысли лихорадочно проносились у Кфира в голове. Если есть один автобус, он сможет курсировать между Тирасполем и Кучурганом, вывозя стариков и детей, которые могли бы там пересаживаться в другие автобусы к менее отчаянным шоферам. Остальные беженцы, может быть, смогли бы за это время начать двигаться пешим ходом, до тех пор, пока первый автобус не закончит перевозить тех, кто не может идти пешком… Ничего не говоря, еще четверо шоферов подошли к первому шоферу, демонстрируя свое согласие, хотя и ограничили свое участие в поездке Тирасполем.