Они услышали голос - нет, скорее выдох, странный шорох, похожий на шелест ветра в камышах: "Аххх. Аххх. Аххх".

Первой в комнате Стиви очутилась Джесси. Стиви - не-Стиви - стояла перед доской объявлений, вытянув правую руку. Палец девочки - существа указывал на вырезанные из ватмана буквы алфавита. "Ааахх. Ахххх", выговаривал голос, пытаясь ухватить отложившийся в памяти звук. Лицо исказилось от напряжения. "АхххА.А.А." Палец передвинулся к следующей букве. "Бэээ. Вэээ. Гэээ. Дэээ. Еее". Следующая буква вызвала заминку.

- Жэ, - тихонько подсказала Джесси.

- Тшше. Шшше. Жэ. - Голова повернулась, в глазах светился вопрос.

"Боже милостивый, - подумала Джесси и схватилась за косяк, чтобы не упасть. - Пришелец с техасским выговором, облекшийся в тело и одежду моей дочурки". Подавив крик, она выговорила:

- Где моя дочь? - Глаза Джесси наполнились слезами. - Верни мне ее.

Существо в обличье маленькой девочки ждало, указывая на следующую букву.

- Верни мне ее, - повторила Джесси. Она рванулась вперед, и Роудс не успел остановить ее. - Верни! - крикнула Джесси, а потом ухватила маленькую фигурку за холодную руку и рывком развернула, чтобы заглянуть в лицо, которое когда-то было лицом ее дочери. - ВЕРНИ! - Джесси размахнулась и ударила существо по щеке.

Потеряв равновесие, лже-Стиви отшатнулась и чуть не рухнула на колени. Спину она держала прямо и жестко, но голова несколько раз мотнулась из стороны в сторону, как у одной из тех нелепых кукол, что кивают с задних стекол автомобилей. Существо заморгало, возможно, регистрируя болевое ощущение, а Джесси, вновь придя в ужас, наблюдала, как на коже Стиви проступает красный отпечаток ее ладони.

Ведь это тело все равно оставалось телом ее дочери, пусть даже в него заползло что-то еще. Все равно лицо, волосы и тело были дочкины. Потрогав красный отпечаток ладони у себя на щеке, не-Стиви опять повернулась к азбуке. Она настойчиво указала на следующую букву.

- Зэ, - помог полковник Роудс.

- Зэ, - выговорило существо. Палец передвинулся.

- И. - Когда букву с трудом повторили, Роудс быстро взглянул на Ганнистона. - Я думаю, оно сообразило, что звуки - основа нашего языка. Господи, Ганни! Что же это?

Капитан покачал головой.

- Не хотелось бы гадать, сэр.

Джесси не сводила глаз с затылка Стиви. Волосы такие же, как всегда, только мокрые от пота. А в них крошки... чего? Она осторожно вынула из волос девочки небольшой кусочек чего-то розового, волокнистого, напоминающего сахарную вату. Пластик, поняла Джесси. Что кусочки розового пластика делают у Стиви в волосах? Она выронила кусочек, и тот спланировал на пол. Голова у Джесси отказала, мысли беспорядочно заметались. Лицо посерело от потрясения.

- Уведи ее, Ганни, - скомандовал Роудс, и Ганнистон вывел готовую потерять сознание Джесси из спальни.

- Ка, - продолжил Роудс, отвечая движению пальца.

- Ках. К, - удалось произнести существу.

С Республиканской дороги свернули два трейлера. Один вез кран, на другом красовалась надпись "ОБЪЕДИНЕННЫЕ ПЕРЕВОЗКИ". Миновав Престон-парк, трейлеры свернули на Кобре-роуд, направляясь в пустыню, туда, где то, что когда-то было механизмом, догорело и превратилось в сине-зеленую вязкую жижу.

12. ЧТО ВРАЩАЕТ ВСЕ КОЛЕСА

В три прозвонил звонок.

- Локетт и Хурадо! - вызвал Том Хэммонд. - Задержитесь. Остальные свободны.

- Эй, эй! - Рик Хурадо, уже успевший нахлобучить шляпу, стал выбираться из-за своей парты на камчатке, в левом углу невыносимо душного класса. - Я ничего не сделал!

- А я ничего такого и не говорил. Просто посиди.

Школьники собирали книжки и уходили. Вдруг из-за парты в правом дальнем углу кабинета поднялся Коди Локетт.

- Дудки! Я пошел.

- Сядь, Локетт! - Том и сам поднялся из-за стола. - Я просто хочу поговорить с вами обоими, только и всего.

- Ладно, я двину на север, а вы можете пообщаться с моим южным полюсом, - ответил Коди, и "Отщепенцы", которые сидели вокруг него живым прикрытием, зашлись от смеха. - Урок кончился, и я сваливаю. - Коди решительно направился к двери, остальные последовали за ним.

Том загородил ему дорогу. Парень не останавливался, словно собирался пройти насквозь. Учитель не сходил с места, приготовившись к столкновению. В трех футах от Тома Коди остановился. За ним возвышался двухсотфунтовый громила, который всегда ходил в видавшем виды футбольном шлеме, раскрашенном камуфляжными пятнами. Звали громилу Джо Тейлор, но Том ни разу не слышал, чтобы к нему обращались иначе, чем "Танк". Сейчас Танк сверлил учителя глубоко посаженными черными глазами, глядевшими с грубо вылепленной, скуластой и носатой физиономии, которая могла вызывать теплые чувства только у матери - у полоумной матери, если уж на то пошло. Коди сказал:

- Ну, даем дорогу?

Том медлил. Рик Хурадо, тонко улыбаясь, снова устроился на стуле. Вокруг него сидело несколько ребят латиноамериканского и индейского происхождения из команды "Гремучие змеи". Те старшеклассники, кто не входил ни в один из "клубов", уже поспешили уйти, и Том остался с чудовищами один на один. Сам заварил кашу, сам и расхлебывай, подумал он. Он посмотрел прямо в надменные серые глаза Коди Локетта и сказал:

- Нет.

Коди покусывал нижнюю губу. По лицу учителя нельзя было догадаться, в чем дело, но парнишка знал, что натворить ничего не успел. Во всяком случае, сегодня.

- Срезать меня не получится. Я уже все сдал.

- Просто сядь и выслушай меня. Ладно?

- Эй, дядя, я выслушаю! - крикнул Рик. Он подтащил к себе пустую парту, взгромоздил на нее ноги, скрестил руки на груди и откинулся на спинку стула. - Мистер Хэммонд, Локетт инглески никак не понимай, добавил он, нарочно усилив свой акцент.

- Закрой пасть, слюнтяй! - рявкнул Танк.

Несколько "Гремучих змей" вскочили как по команде. Вперед выскочил сосед Рика по парте, тощий кудрявый парнишка. Лоб его был низко повязан красным платком, а с шеи на цепочках свисало то ли пять, то ли шесть маленьких распятий.

- Пошел на хер, жиртрест! - крикнул он фальцетом.

- Сам пошел, - Танк показал ему средний палец.

Мальчишка-испанец изготовился перемахнуть через ряды парт, чтобы наброситься на Танка, который был тяжелее по крайней мере на семьдесят фунтов - но Рик с быстротой молнии схватил его за запястье.

- Легче, легче, - спокойно сказал он, не переставая улыбаться и не сводя глаз с Коди. - Остыньте, _м_у_ч_а_ч_о_с_. Пекин! Спокуха, мужик.

Пекин, которого на самом деле звали Педро Эскимелас, дрожал от ярости, но позволил удержать себя. Он сел, бормоча непристойности на площадном испанском, остальные Гремучки (в том числе Крис Торрес, Диего Монтана и Лен Редфезер) не садились, готовые к неприятностям. Том уже слышал, как беда стучит у дверей; если он не справится с ситуацией, классная комната может превратиться в поле боя. Однако Пекин унялся. Том знал, что из-за своего неистового темперамента мальчик чуть не каждый день ввязывается в драку. И кличка у него была подходящая, ведь _п_е_к_и_н_ это мелкий перец-чили, от которого и сам Сатана схватится за желудочные таблетки.