Что-то удумал этот странный и удачливый Кожин, Григория сын. Гости неторопливо расселись, и за столом, соблюдая некую иерархию: кто побогаче да породовитее – ближе к концу стола, где на правах хозяина восседал я, кто менее удачлив в делах – ближе к другому концу. После длительных приветствий я попросил гостей подкрепиться. Купцы не заставили себя ждать и с аппетитом приступили к трапезе. Насытившись, почти одновременно стали вопрошать, а по какому такому поводу их собрали. Я собрался с духом. Задумка была новая, еще не обкатанная здесь, но давно работающая в моих временах. А задумал я некое подобие банка на новых началах. После моих подробных пояснений, как из этого получить прибыль, сохранив и приумножив деньги, купцы надолго задумались. Уже никто не стучал ложками, кружки с пивом были отставлены. Понятно, своими деньгами рискуют, репутацией. В этом мире репутация стоила дорого, сделки заключались на словах – поговорили, договорились, хлопнули по рукам – все. Задумавший обмануть знал, что в этом месте ему больше не торговать, никто с ним дела иметь не станет. Худая слава впереди бежит, не устроишься и в другом городе.

По моим прикидкам, банк должен был давать деньги под проценты торговым людям, а также участвовать в открытии новых производств. Купцы навострили уши:

– А что новое предложить можешь?

– Предлагаю открыть сахарный завод или выпускать черепицу.

Если про сахар сомнений не было, то черепица вызвала недоумение – дранкой крыши кроют, досками еще, а это еще зачем?

Я объяснил, что это красиво и долговечно. Долго судили-рядили торговые люди, разбились по кучкам, спорили. Наконец обратились ко мне:

– Насчет денег в складчину – банка, как ты говоришь, мы согласны, кто будет главою?

Я предложил им самим выбрать наиболее честного и уважаемого человека, оставив за собой должность советника, все-таки и я вкладывал солидный капитал и рисковать не хотел, зачем мне здесь второй «Хопер» или «Русский дом Селенга»? Насчет сахарного завода к единому мнению не пришли. Решили подумать, поговорить, ответ сказать через неделю. Ну что же, у меня не горит. По главе банка разговор шел предметный, каждого кандидата обсуждали, некоторые из обсуждаемых вскакивали, краснели, бросали шапку об пол. Чувствовалось, разговор задел за живое. Выбрали Никиту Иванова – дородного, степенного купца в богатых одеждах. По моим меркам, уже пожилого, с сединой в бороде и на голове. Может, оно и к лучшему – меньше рисковать будет. Первым делом решили на общие деньги купить или построить дом, нанять охрану и писаря. Долго рядили, кто и сколько будет вносить. Наконец и этот вопрос утрясли.

Пока суд да дело, я через знакомых купцов нашел разорившегося торговца. Деньги он вложил в товар, отправил на ладье, только потом ни груз, ни ладью никто не видел. То ли утонула во время бури, то ли лихие ватажники захватили – груз продали, ладью сожгли или утопили, даже следов не было, а людишек – кого побили, живота лишив, кого в дальние земли в рабство продали. Такие случаи встречались не очень редко.

Подъехав к дому разорившегося торговца, я увидел добротный дом, правда, видевший лучшие годы. Во дворе явственно проступали следы нужды. Хозяин Тимофей встретил хмуро.

– Здравствуй, лекарь! Почто ко мне? Болящих у нас нету.

– В дом пригласи, квасом или пивом напои, разговор у меня к тебе есть.

Цыкнув на босоногих детей, вертевшихся в горнице, уселись за стол.

Молодая женщина, вероятно жена, вынесла корец с квасом, сдержанно поклонилась. Квасок был хорош, с подвала, холодный, крепкий.

Я не стал затягивать разговор, известно, время – деньги.

– Хочу предложить тебе, Тимофей, на меня поработать. Думаю завод сахарный открыть, да дело пока незнакомое. Возьмешься?

– Так и я ничего в этом не понимаю.

Я объяснил, что ссужу деньгами, надобно съездить в Малороссию, там делают сахар из свеклы, с кем поговорить, где-то подсмотреть, а лучше – мастера толкового, что весь процесс знает, сманить.

– Выгорит дело – построим заводик, управляющим тебя поставлю, на ноги снова поднимешься, понравится – так и будешь работать, нет – неволить не буду.

Тимофей долго не раздумывал. Семью кормить надо, прибытка нет, а какой русский, тем более купец в душе, откажется от неведомого дела, если и своими деньгами не рискует.

Обговорив детали, хлопнули по рукам. Видно, разговор вселил в него надежду.

На прощание угостили пивом. Когда вышел к воротам, купец, потупясь, молвил:

– Все, что в моих силах, сделаю, не сомневайся, положись, как на себя, ты мне поверил, когда никто денег даже под проценты давать не хочет. Завтра же и поеду.

С тем мы и расстались. Пусть господа задумчивые купцы чешут репы. Кто раньше встал – того и валенки.

Две недели пролетели как один день – подобрали уже готовый дом под банк, отремонтировали, наняли людей – проблема была в том, что грамотных было немного, а надежных еще меньше.

К деньгам абы кого не подпустишь. Купцы свозили свои обговоренные паи в дом, где соорудили серьезный железный ящик. Вскоре мешки с серебром и золотом почти наполнили его. Среди торгового люда, ремесленников уже было много разговоров о ссудах.

Не успели мы начать работу, как стали обращаться люди – кому на крупную торговую сделку, кому на строительство, кому на покупку ладьи или ушкуя. На все взятые деньги мы брали расписки и закладные – на товар, дом и другую недвижимость. Потихоньку дело отлаживалось, и я со спокойной душой переложил все финансовые операции на Никиту Иванова.

С каждым приобретением или новым делом деловой авторитет рос, и многие купцы, что раньше и здоровались-то нехотя – эка, лекарь, клистирка касторная, – теперь первыми ломали шапку, подходили за советом. Что ни говори, деньги в любом веке значили много.

Меж тем ко мне подошли купцы, коих я приглашал на собрание к себе домой.

– Так что порешили мы: хотим в пай войти по сахарному заводику, трое нас.

Мы обсудили – кто сколько вносит, кто за что отвечает, на каких землях строим, кто отвечает за закупку свеклы, кто поставляет стройматериалы. Разговоров хватило на полдня. В конце зашел разговор – а кто умеет сахар делать, есть ли мастер? Вот тут я и удивил своих дольщиков:

– Давно уже человек уехал, скоро быть должен, он все обстоятельно обскажет.

Переглянулись купцы:

– Быстр ты, батенька, видно, пальцы в рот класть не след.

В деловой круговерти прошел еще месяц. Надвигалась осень. В один из прохладных вечеров в ворота постучали. Как всегда, открыл Прохор. За воротами стоял обносившийся, исхудавший Тимофей, рядом стояла неказистая лошадка, запряженная в телегу, на которой лежали какие-то узлы и восседал мужик с молодкой и сопливыми детьми.

– Вот, мастера сахарного сманил, почти из-под Киева. Поговори с ним, чтобы не сомневался, я уж и так ему все деньги на переезд отдал.