«Тем более, найти хорошего садовника по нынешним временам не так-то просто, – добавила про себя миссис Норидж. – Так что облечься в смиренномудрие было разумным решением, с какой стороны ни взгляни».

Она замедлила шаг и, наконец, остановилась. Трое женщин вышли на поляну, заросшую цветами. Над ними вились пчелы, а в кронах порхали и перекрикивались птицы, но прелести этой сцены миссис Норидж не замечала. Мысли ее были заняты другим.

– Я чувствовала себя пристыженной, – доносилось до гувернантки щебетание одной из подруг. – Мне казалось, Гилберт и Ховард – эгоистичные юнцы, но они действительно понимают ее душу…

– Положим, Джун, они посадили розы, только чтобы умаслить тетушку. Их можно понять! Дороти так… красноречива в своих воззваниях!

– А что ты скажешь о мольберте?

После некоторых колебаний мисс Пасифайр вынуждена была признать, что ей нечего противопоставить мольберту. Он один способен был перевесить все прегрешения Гилберта и Ховарда, прошлые и настоящие.

Миссис Норидж очнулась от своих дум.

– О чем вы говорите?

– Доктор прописал Дороти прогулки для успокоения нервов, – объяснила Джун. – Она и сама страдает от своей вспыльчивости. Но она пренебрегла бы его рекомендацией, если б не мальчики. Они были встревожены тем, что она не гуляет, и догадались подарить ей принадлежности для рисования. Кто бы мог подумать, что это подействует!

– С первого дня владения мольбертом Дороти открыла в себе талант пейзажиста, – вступила Айрис. – И сразу исчезли все препятствия к выполнению рекомендаций нашего славного доктора. Теперь она уходит сразу после завтрака и проходит немало миль в поисках живописной местности – как того и хотел доктор Хэддок. Он должен быть благодарен Гилберту с Ховардом.

Ей показалось, что с губ миссис Норидж сорвалось какое-то замечание про одеяла. Мисс Пасифайр о них и думать забыла!

– Конечно, они вовсе не безгрешные агнцы, а знатные хитрецы, но пропажа одеял – не их рук дело, – заключила она. – Юноши говорят, что не видели никого из чужих возле дома в тот день, но я полагаю, это все-таки была леди Уивер. Кража из милосердия!

– Надеюсь, это чему-нибудь научит нашу Дороти, и в следующий раз она выставит на ярмарке свои картины, а не рукоделие.

Подруги обменялись смеющимися взглядами и посмотрели на гувернантку, без слов призывая ее разделить их шутливое настроение. Но лицо миссис Норидж было мрачно.

– Эмма, что вас беспокоит?

– В первую очередь вопрос, когда состоялся благотворительный базар, – ответила гувернантка.

– Чуть больше недели назад, – удивленно отозвалась Джун.

– Девять дней, – поправила Айрис.

Миссис Норидж кусала нижнюю губу и выглядела такой озабоченной, какой две подруги еще ни разу ее не видели.

– Вы, кажется, приняли близко к сердцу нашу шутку, дорогая Эмма, – встревожилась мисс Даблиш. – Клянусь вам, эти одеяла не стоят и минуты ваших переживаний. Если бы речь не зашла о маниях, мы бы о них и не вспомнили!

Миссис Норидж подняла на нее взгляд. Глаза ее были серьезны.

– Вы уверены, что розы появились на следующий день? – спросила она.

– М-м-м… Вы имеете в виду куст? Совершенно уверена! Ведь таким образом мальчики хотели утешить Дороти. После кражи одеял она была сама не своя.

Теперь и с лица мисс Пасифайр исчезла улыбка.

– Эмма, о чем вы думаете?

Гувернантка ответила не сразу. Взгляд ее скользнул по склону вниз – туда, где из труб на черепичных крышах поднимались едва различимые хвостики дыма.

– Миссис Коупленд в большой опасности, – сказала она наконец. – В котором часу она обычно ходит рисовать?

– После завтрака… – Мисс Даблиш растерянно прижала к груди пухлые ручки. – Почему… отчего опасность? Неужели из-за каких-то уродливых одеял?

– Эмма, мы вас не понимаем! – в отчаянии воскликнула Айрис. – Объяснитесь же!

Миссис Норидж сделала несколько шагов по направлению к деревьям, вглядываясь в лабиринт узких тропинок, словно надеялась рассмотреть, что там происходит, а затем обернулась к подругам.

– Неделю назад в газетах писали об исчезновении некоего Теренсона. Он держал ссудную кассу в Росдейле. Насколько мне известно, мистер Теренсон так и не вернулся. Что в сочетании с розами, а главное, с одеялами, наводит на крайне неприятные мысли.

– СВЯТЫЕ НЕБЕСА, НО ПРИ ЧЕМ ЖЕ ЗДЕСЬ ОДЕЯЛА?!

Миссис Норидж удивленно взглянула на мисс Пасифайр, утратившую самообладание.

– Вы не учитываете, что даже самое уродливое, самое плохо сшитое одеяло может прекрасно справиться по меньшей мере с одной задачей.

– Какой же?

– Им можно вытереть пол, – кратко ответила гувернантка.

Ее спутницы ошарашенно молчали, и миссис Норидж развернула свою мысль:

– Вы смотрите на одеяло как на постельную принадлежность. Однако по сути это не что иное, как тряпка. Десять тряпок были сложены в корзине, стоявшей у двери; десять тряпок исчезли. Для чего они могли пригодиться? Чтобы что-то вытереть. Кто стал бы их брать? Тот, кому потребовалось бы скрыть следы как можно скорее, так скоро, что он схватил первое, что попалось под руку. Служанки никогда бы так не поступили; следовательно, одеялами воспользовался кто-то из хозяев. В доме оставались только двое юношей. Какие следы хотели уничтожить племянники миссис Коупленд, если мы знаем, что мистер Теренсон, выдающий ссуды, исчез, а на следующий день в саду появился розовый куст? Ручаюсь, его высадили позади дома, а не перед ним.

– Эмма, что вы такое говорите… – Голос мисс Даблиш отчетливо дрогнул.

– Я говорю вам, что одеялами миссис Коупленд вытерли кровь, – сообщила потерявшая терпение миссис Норидж, полагавшая, что картина более чем ясна.

После ее слов воцарилось молчание.

– Но Дороти… – прошептала Джун, побледнев.

– Миссис Коупленд не нравился тот образ жизни, который вели ее племянники; вы сказали, она закатывала им скандалы, и добавили, что все страдали от ее вспыльчивости. Еще бы! Юнцы просаживали ее средства. Гилберт и Ховард желали кутить на широкую ногу. Думаю, они обратились к Теренсону. Не знаю, как давно это случилось, но девять дней назад разгневанный мистер Теренсон переступил порог дома миссис Коупленд, требуя, чтобы ему вернули деньги. Немалая сумма, полагаю! Однако хозяйки нет, а слуги далеко. Его встречают двое должников, которые понимают: если все вскроется, миссис Коупленд в лучшем случае лишит их содержания, а в худшем – вышвырнет прочь. Она горда, обидчива и резка. Она не потерпит неблагодарности! Гилберт и Ховард убили незваного гостя. Полагаю, они чем-то ударили его – подсвечником, быть может… Вряд ли был использован нож. Однако этого нельзя исключать – ведь крови было много. Десять одеял! Да, – подумав, признала миссис Норидж, – удар ножом представляется все более вероятным. То есть удары.