Вот почему так важно понимать, что является возможным для вас.

• Многие проблемы, переживаемые людьми, объясняются ограничениями, которые мы сами на себя накладываем.

• Людям часто кажется, что их проблемы слишком велики и нерешаемы.

• Пониженная самооценка сдерживает прогресс.

• Сила мысли огромна. Часто мы совершаем то, в осуществление чего можем поверить.

• Перемены даются легче, когда вы смотрите на вещи пропорционально.

Еще 30 лет назад было принято считать, что мозг практически не меняется. Какой характер сложился у человека, таким он будет всю жизнь. И со всеми своими недостатками человек должен мириться до гробовой доски. Теперь мы знаем, что мозг можно изменить. Нервные клетки все-таки восстанавливаются, а не только отмирают после определенного возраста, как считалось прежде. Нейрогенез, процесс рождения новых мозговых клеток, является естественным и очень полезным.

Чтобы вы получили хотя бы самое общее представление о том, насколько изменились научные взгляды на мозг за очень короткий промежуток времени, давайте рассмотрим историю вознесения на пьедестал теории нейропластичности. Первоначально нобелевские лауреаты высмеивали Майкла Мерзенича (первопроходца в этой области науки), который утверждал, что ему удалось экспериментально доказать, что мозговые клетки могут меняться. «Если бы вы в начале 1990-х провели опрос среди нейробиологов, уверен, что лишь 10–15 процентов согласились бы с существованием нейропластичности у взрослых. Но уже к середине десятилетия соотношение согласных и несогласных достигло 50 на 50», – говорит Мерзенич. Сегодня уже никто не сомневается в том, что нейропластичность существует и что разумное ее использование может помочь людям максимально реализоваться в жизни.

КРИВОБОКИЕ СКРИПАЧИ

Одна моя подруга играет на скрипке, причем играет очень хорошо. Она играла на моей свадьбе, когда я шла по проходу к алтарю. Если бы могли просканировать ее мозг, как это было с другими ее коллегами, то увидели бы что-то очень интересное – увеличение соматосенсорной коры, участка мозга, который отвечает за чувство осязания. Но увеличена эта кора была бы только со стороны, отвечающей за пальцы левой руки. Дело в том, что левая рука работает со струнами, тогда как правой рукой скрипач держит менее важный в сенсорном отношении смычок. Кроме того, по статистике слуховая кора у моей подруги на 25 процентов больше ориентирована на обработку музыкальной информации, чем у людей, далеких от музыки.

Что все это значит? Ваш мозг меняется и адаптируется постоянно. То, чем вы занимаетесь изо дня в день, укрепляет те участки мозга, которые благоприятствуют тому, чтобы вы продолжали этим заниматься, и помогают вам в этом. Это имеет смысл с эволюционной точки зрения, так как повышает вашу продуктивность и эффективность. Исследования показывают, что, даже если вы не играете годами на музыкальном инструменте, а лишь в течение нескольких дней выполняете простые движения пальцами, соответствующие участки вашего мозга увеличиваются.

Это означает, что если изо дня в день вы занимаетесь не тем, что вам нравится, ваш мозг становится сильнее в этих вопросах и помогает вам лучше их решать. Кричите ли вы на своих детей, слишком много пьете, вполсилы выполняете работу, которая требует максимального внимания, или просто говорите себе, что не реализуете свой потенциал, – все это изо дня в день усиливается в вашей жизни и входит в привычку. Пассивно ждать перемен имеет смысл в определенных обстоятельствах, например, когда вы переживаете особенно трудный период в жизни и не хотите, чтобы вам добавилось еще каких-то забот. Важно понимать, что ваш мозг регистрирует все ваши повторяющиеся мысли и привычные действия. И он закрепляет их и делает вас еще более эффективными в этих вещах, хотите вы этого или нет.

Некоторые полагают, что если человеку тяжело пришлось в детстве, то в силу критической важности этого периода развития от программирования, имевшего место в эти годы, человек будет страдать всю жизнь. Возьмем для примера ребенка, чьи родители задерживаются на работе допоздна. Стремясь завладеть их вниманием, которого ему так недостает, он очень скоро узнает, что максимум внимания можно привлечь к себе именно плохим поведением. Это продолжается и в подростковом возрасте, когда поведение человека начинают объяснять событиями, пережитыми им в раннем детстве. Хотя ситуация действительно сложная, она отнюдь не безвыходная, потому что, если отталкиваться от нейробиологии, у ребенка все же есть возможность изменить свое поведение.

Если винить прошлое за настоящее, прогресса в жизни не добьешься. Это бесперспективный подход. Гораздо полезнее со всем сочувствием признать, что прошлое, конечно, оставило свой след, но надежда на изменения все-таки есть и результаты научных исследований доказывают это.

Серьезные случаи эпилепсии иногда лечат путем удаления отдельных участков мозга. В некоторых ситуациях удаляют целое полушарие мозга. Есть хорошо задокументированные примеры того, как дети после подобных операций достаточно хорошо восстанавливались. Оставшееся полушарие мозга берет на себя всю нагрузку, и негативные физические или психические последствия практически незаметны.

Если ребенок способен перенести удаление половины мозга, то уж преодолеть негативное программирование ему тем более под силу. В мире полно людей, которые сделали это и явили собой замечательные примеры того, на что способен человек.

Бен привык к соперничеству: с одноклассниками – за право попасть в крикетную команду школы; с абитуриентами – за место в университете; с выпускниками – за место в бухгалтерской фирме; с коллегами – в карьерном росте. Ему приходилось соперничать, чтобы не попасть в число 10 процентов худших по результатам тестов. Ему даже пришлось побеждать соперников, чтобы завоевать сердце будущей жены.

Стюарт использует близкое знакомство Бена с концепцией соперничества для того, чтобы объяснить процесс, постоянно происходящий в его голове. Джеральд Эдельман, американский биолог, удостоенный Нобелевской премии, ввел в обращение термин «невральный дарвинизм».

Концепция эта проста: синапсы в мозге Бена соперничают между собой. Те, которые проигрывают, теряют силу, и соответствующие связи слабеют. Те же, которые выигрывают, продолжают укрепляться.

Это соперничество происходит в мозге Бена с самого его рождения. Пока ребенок находится в матке, новые нейроны рождаются в темпе 250 тысяч единиц за минуту. Когда ребенок выходит из чрева матери, начинается процесс апоптоза – запрограммированной самоликвидации клеток. Нейроны борются за существование. Чтобы выжить, они должны показать, что от них есть польза, что они входят в состав полезной для человека цепочки. Жизнь в них поддерживается до той поры, пока происходит обмен нейротрансмиттерами с другими нейронами.

Бен спрашивает у Стюарта, как часто и долго ему придется сознательно принимать решения, чтобы сформировать новую привычку и довести ее до автоматизма. А это уже вопрос из области конкурентной пластичности. Насколько мне необходимо усилить какую-то нейронную цепочку, чтобы она одолела все другие конкурирующие с ней? С вредными привычками можно покончить, но для этого нужно, чтобы новая оказалась более конкурентоспособной, нежели старая.