– Не понял, – воззрился на меня Князев, от удивления опередив с ответом командующего флотом.

– Объяснитесь, контр-адмирал, – поддержал Князева адмирал Нельсон.

– У нас пятнадцать минут, господа, – твердо сказал я, глядя в глаза адмиралу, – потом нас сметут. Да, Невидимки изрядно проредят строй противника, но и оставшихся кораблей врага нам хватит с избытком. Я должен был предусмотреть такой поворот событий. Это был мой план и моя ошибка, мне ее и исправлять. Противник не сможет двигаться в таком режиме долго, с каждой минутой вероятность взрыва двигателей растет. Линкоры Хвост Дракона и Санкт-Петербург примут бой с флотом противника под прикрытием торпедного залпа. Их корабли класса Титан отстали, и теперь у нас есть шанс задержать врага на необходимое время, но командующий флотом и начальник генштаба не могут идти с нами. Вы опытные высшие офицеры, господа, и, я уверен, сами это понимаете.

Нельсон молчал долгие тридцать секунд.

– Подготовить к вылету адмиральский бот, – сквозь зубы произнес командующий флотом.

– Но… – начал было Князев, но Нельсон резко обернулся к нему.

– Господин начальник генштаба, – с трудом сдерживая эмоции, прошипел адмирал, – флотом командую я. И вы полетите со мной. Выполнять!

* * *

Удар второй волны торпед вновь проделал в противоторпедной сети кваргов зияющие бреши, но противник не зря строил свои гигантские авианосцы, его резерв зондов-сканеров и истребителей казался неисчерпаемым. Через несколько минут завеса вновь восстановила свою плотность. Еще два крейсера кваргов взорвались, не выдержав запредельного режима полета, но тяжелые корабли противника приближались, готовясь открыть огонь из орудий главного калибра.

– Линкорам Хвост Дракона и Санкт-Петербург начать торможение – отдал я приказ, переводящий мое решение в разряд необратимых, – Невидимкам приготовиться к полному залпу. Первой волной разбить противоторпедную сеть. Вторая волна – торпеды в противозенитном снаряжении. Третья волна – противокорабельные. Операторам торпед получить распределение целей. Залп по моей команде.

– Контр-адмирал, – обратился ко мне капитан Хвоста Дракона ящер Слин-ат, – Москитные силы противника в пределах досягаемости наших орудий.

– Открыть заградительный огонь.

С минуту снаряды наших пушек рвались в гуще вражеского строя, нанося ему, правда, куда меньший ущерб, чем предыдущие торпедные залпы, и, наконец, мне стало ясно, что ждать дальше не имеет смысла.

– Невидимкам полный залп! Линкорам прекратить торможение и приготовиться к открытию огня по тяжелым кораблям и авианосцам противника. Орудиям главного калибра распределить цели. Наш огонь должен быть максимально рассредоточенным. Цель не в уничтожении противника, мы должны лишь его задержать. Режим, в котором движутся корабли кваргов, крайне чувствителен к любым боевым повреждениям, – эту особенность «режима суицида» я помнил из истории мира бригадного генерала Дина, – Мы должны много и часто попадать в разные корабли, тогда их строй развалится. Задача ясна?

– Принято – коротко ответил ящер Слин-ат, чьи понятия о субординации были весьма специфическими.

– Так точно, господин контр-адмирал, – в строгом соответствии с уставом подтвердил получение приказа командир линкора Санкт-Петербург.

Уже несколько потрепанная нашим заградительным огнем противоторпедная завеса москитных сил кваргов получила новый жестокий удар. К сожалению, это были последние наши торпеды с боеголовками, специально предназначенными для уничтожения истребителей и зондов-сканеров, но результат меня вполне устроил. В образовавшиеся проломы в завесе скользнули следующие две волны дрон-торпед. Операторы вели их к заранее намеченным целям в строю тяжелых кораблей противника.

– Линкоры противника в пределах досягаемости, – доложил Слин-ат.

– Открыть огонь главным калибром и начать разгон, нам не стоит без крайней нужды попадать под ответные залпы их кораблей, – приказал я, прекрасно понимая, что долго такой безопасной тактики мы придерживаться не сможем. Через несколько минут разгона мы бы снова догнали наших Невидимок и подставили их под огонь врага, чего ни в коем случае допускать не следовало. Но пара-тройка минут безопасной стрельбы в полигонных условиях у нас все же имелась, и мы ей воспользовались.

Я с мрачным удовлетворением наблюдал, как на тактической проекции один за другим гаснут отметки вражеских крейсеров и линкоров. Каждое попадание наших огромных снарядов сотрясало вражеский корабль от носа до кормы, сбивало настройки режима работы двигателя и чаще всего приводило к его взрыву. Вот только дистанция была практически предельной и точность нашего огня оставляла желать лучшего, поэтому флот кваргов продолжал рваться вперед, невзирая на потери. Все-таки их оставалось еще слишком много. Почти две сотни кораблей сейчас преследовали нашу эскадру, и между ней и флотом кваргов находились только наши два линкора и две волны дрон-торпед, уже почти добравшихся до своих целей.

Авианосцы кваргов выпустили новую порцию истребителей и зондов, но полноценно восстановить завесу они уже не успевали. Все-таки авианесущие корабли были уязвимы и держались позади строя линкоров и крейсеров, а оттуда нужно было еще долететь, что, учитывая запредельное ускорение, с которым шел их флот, оказалось делом небыстрым.

Внезапно сияние вокруг двигателей кораблей противника погасло. Видимо, понимая, что многочисленных попаданий торпед не избежать, командующий флотом врага решил вывести корабли из «режима суицида», иначе потери от взрывов двигателей оказались бы просто запредельными. Скорость разгона вражеского флота резко упала, и наша эскадра получила передышку, вновь начав медленно отрываться от кораблей кваргов.

– Прекратить разгон, – отреагировал я на изменение обстановки.

И в этот момент волна торпед в противозенитном исполнении достигала целей. Разделившиеся боеголовки накрыли корабли врага множеством небольших ракет, калечащих все выносное оборудование и выбивающих зенитные точки на броне линкоров и крейсеров. Но целей все-таки оказалось слишком много, и отбивались они весьма интенсивно, так что на надежное подавление зенитных средств нам рассчитывать не стоило. Ударившие следующей волной торпеды в противокорабельном снаряжении понесли немалые потери, но все равно без повреждений смогли пережить этот удар лишь немногие тяжелые корабли врага.

– В результате торпедного удара противник потерял восемь линкоров и четырнадцать крейсеров, – пришел доклад оператора контроля пространства, – До восьмидесяти процентов оставшихся в строю тяжелых кораблей кваргов получили повреждения различной степени.

А вот теперь все. Козыри наши закончились. Дрон-торпеды остались только на трех подчиненных мне авианосцах, улепетывающих сейчас во все лопатки вместе с остальной нашей эскадрой. Есть, конечно, еще торпеды в ангарах двух моих линкоров, но их мало, и это действительно последний резерв. Но ведь и сами два гибридных линкора тоже кое-что могут, хотя против такой армады долго они, конечно, не протянут.