– У нас нет больше света потому…

– Потому, что Джарре унесла факел? – с надеждой встрял Лоф.

– Нет! – Лимбек глубоко вдохнул и сжал кулаки, чтобы не вцепиться Лофу в глотку. – Потому, что эльфы остановили Кикси-винси.

Тишина. Затем Лоф спросил с сомнением в голосе:

– Ты уверен?

– А как еще можно это объяснить? Эльфы выключили ее. Они хотят, чтобы мы умерли с голоду или вымерзли. Может быть, они собираются с помощью своей магии напасть на нас в темноте и перебить всех нас. Ну что, будем сидеть и дожидаться их или будем сражаться?

– Сражаться! – закричали гномы. Ярость бушевала во мраке, словно буря, что неслась там, наверху, над землей.

– Вот поэтому нам и нужен Эпло. Вы идете со мной?

– Да, вашество! – воскликнули соратники. Их энтузиазм изрядно угас, когда двое из них, двинувшись было вперед, налетели носом на стену.

– Как же мы будем сражаться, если мы ничего не видим? – хмыкнул Лоф.

– Мы можем видеть! – непреклонно ответил Лимбек. – Эпло рассказывал мне, что когда-то гномы вроде нас всю жизнь жили под землей, во мраке. И потому они научились видеть в темноте. До сих пор мы зависели от света. Теперь, когда света не стало, мы поступим, как наши предки, и научимся видеть, жить и сражаться в темноте. Геги не сумели бы этого сделать. Но гномы – смогут. Теперь, – Лимбек глубоко вздохнул, – все вперед! За мной!

Он сделал шаг вперед. Еще один. Еще. И ни на что не налетел. И тут он понял, что действительно может видеть! Не очень четко – он не мог бы, к примеру, прочесть ни одну из своих речей. Но ему казалось, что стены впитали некоторое количество света, который светил гномам почти столько, сколько они себя помнили, и что теперь в благодарность они этот свет возвращают. Лимбек видел, что стены, пол и потолок слабо светятся. Он видел на их фоне черные очертания своих боевых соратников. Двинувшись вперед, он различил проем в стене, выходивший на лестницу, смог разглядеть ведущие вверх ступени, узор из тьмы и неестественного слабого света.

Лимбек услышал, как у него за спиной в священном трепете заахали прочие гномы, и понял, что он не один. Они тоже могли видеть в темноте. Его сердце распирало от гордости за свой народ.

– Теперь все изменится, – сказал он себе, поднимаясь вверх по лестнице и слыша прямо за собой твердые шаги марширующих гномов. Революция снова вошла в колею и пусть не стремительно неслась вперед, но все же двигалась.

Лимбек готов был чуть ли не благодарить за это эльфов.

Джарре смахнула с лица несколько слезинок, прижалась спиной к двери и стала ждать, когда Лимбек постучит и смиренно попросит факел. Она даст ему факел, решила Джарре, а также и немного своего разума в придачу. Прислушиваясь к голосам, Джарре различила, как Лимбек стал произносить речь. Она со вкусом слушала, постукивая ногой по полу.

Факел почти догорел. Джарре схватила другую пачку речей, зажгла ее. Она услышала громовой рев «Сражаться!», затем удар в дверь. Джарре рассмеялась, но смех ее был горьким. Она взялась за дверную ручку.

И вдруг она услышала совершенно необъяснимый звук марширующих ног. От тяжелого топота толстых гномьих башмаков задрожал пол.

– Пусть стукнутся о стены пару раз своими глупыми башками! – пробормотала Джарре. – Они вернутся.

Но вокруг стояла тишина.

Джарре чуть-чуть приоткрыла дверь, выглянула наружу.

В коридоре было пусто.

– Лимбек? – закричала Джарре, распахивая дверь. – Лоф? Есть тут кто-нибудь?

Ответа не было. Где-то далеко слышался топот ног решительно поднимавшихся вверх по лестнице гномов. Речь Лимбека пылающими клочками слетала с факела и падала пеплом к ее ногам.

Эпло часто использовал пса для того, чтобы подслушивать чужие разговоры, – он слышал голоса ушами пса. Но тем не менее ему никогда не приходилось слушать чей-либо разговор с собакой. Псу было приказано присматривать за мальчишкой и предупреждать Эпло о любом злоумышленном поступке, как в случае попытки открыть люк. Эпло не интересовали другие мысли и разговоры Бэйна.

Однако Эпло пришлось признаться себе, что невинный с виду вопросик Бэйна о том, слушается ли Эпло владыку Нексуса, встревожил его. Были времена – и Эпло прекрасно их помнил, – когда он ответил бы на этот вопрос сразу, без запинки, прекрасно сознавая, о чем говорит.

Но не сейчас. Сейчас он уже не мог так ответить.

Бесполезно было говорить себе, что он никогда бы не ослушался своего повелителя на самом деле. Истинное послушание – послушание и от сердца, и от разума. А в сердце Эпло царил мятеж. Увертки и полуправда были лучше, чем открытое неповиновение и ложь, но второе было честнее. Уже долгое время, с самого странствия на Абаррах, Эпло не был честен со своим повелителем. И сознание этого раньше заставляло его чувствовать себя виноватым.

– Но теперь, – сказал Эпло сам себе, глядя из окна на быстро усиливающуюся бурю, – я начинаю спрашивать себя: а всегда ли был честен со мной мой повелитель?

Буря неслась над кораблем. Бешеный ветер раскачивал судно на якорных цепях, но они держали крепко. В самый разгар бури все время сверкавшие молнии освещали округу куда ярче, чем солнце во время спокойного периода. Эпло выбросил из головы мысли о своем повелителе. По крайней мере, сейчас не это было его проблемой. Его проблемой была Кикси-винси. Он переходил от окна к окну, рассматривая те части огромной машины, которые были ему видны.

На мостике появились Бэйн и пес. От собаки сильно пахло колбасой. Бэйн явно устал и был не в духе.

Эпло не смотрел ни на того, ни на другого. Теперь он был уверен, что память не обманула его. Что-то было не так…

– Что ты там высматриваешь? – зевая, спросил Бэйн и с размаху сел на скамью. – Там ничего нет, кроме…

Ломаная молния ударила в землю прямо рядом с кораблем, и в воздух полетели осколки камней. Грянул такой раскат грома, что даже сердце на миг остановилось. Пес приник к полу. Эпло инстинктивно отпрянул от окна. Мгновением позже он снова стоял там, напряженно вглядываясь во тьму.

Бэйн закрыл голову руками.

– Я ненавижу это место! – завопил он. – Я… Что это? Ты видишь? – Мальчик вскочил на ноги, указывая в окно:

– Камни! Камни двигаются!

– Да, вижу, – сказал Эпло. Он был рад этому подтверждению, – ему показалось, что это обман зрения из-за вспышки молнии.

Еще один удар. Пес заскулил. Эпло и Бэйн прижались лицами к стеклу, вглядываясь в бурю.

Несколько коралитовых валунов вели себя чрезвычайно странно. Они сорвались с места и быстро катились по земле, направляясь – теперь это не могло быть ошибкой – прямо к кораблю Эпло.

– Они катятся к нам! – в ужасе сказал Бэйн.