Нимиц узнал, что это местное подразделение называется «станция Гипо» и является филиалом Ор-20-G — «Отдела безопасности связи Управления военно-морских коммуникаций» в Вашингтоне. Имелся и другой филиал, «станция Каст»[26] на острове Коррехидор в Манильском заливе. Англичане также создали станцию в Сингапуре, сотрудничающую с американцами. Как объяснили Нимицу, Ор-20-G и его филиалы следили главным образом за радиообменом противника — анализировали поток сообщений, пеленговали и отслеживали передатчики и декодировали шифрованные сообщения с помощью методов криптоанализа.

Теоретически, анализ потоков информации мог за счет изучения количества японских радиограмм и адресов получателей предсказать направление и силу планируемых ударов врага. Японские передатчики, как на суше, так и на море, пытались скрывать свою индивидуальность, часто меняя буквенно-цифровые позывные, но аналитики вскоре распознавали их вновь по местонахождению, направлению перемещения или, чаще всего, по «почерку» радиста, который для специалиста столь же уникален и узнаваем, как человеческий голос.

Тихоокеанская система радиоразведки включала также вспомогательные приемные станции с высокочастотными радиопеленгаторами. Эти станции располагались по огромной дуге, проходящей от Датч-Харбора на Алеутах, вдоль Гавайев, и до Филиппин. Они постоянно прослушивали радиочастоты противника, засекая передатчики, и докладывали непосредственно на станцию «Гипо».

Специализацией станции «Гипо» в области криптоанализа был оперативный военно-морской код японцев, который американцы назвали JN25[27]. Лязгающие табуляторы даже в те дни успевали «перемалывать» перехваченные за день радиограммы. В Вашингтоне, на острове Коррехидор и в Сингапуре другие такие же машины расшифровывали те же сообщения, и все четыре станции постоянно обменивались добытыми сведениями.

Адмирал Нимиц проявил вежливый интерес, задал несколько вопросов и удалился. Увиденное не произвело на него впечатления. Если подразделения радиоразведки могли делать то, для чего были созданы, и делать это эффективно, то почему они не предупредили о грядущем нападении на Перл-Харбор?

Код JN25 состоял примерно из 45 000 пятизначных групп (вроде 53 875, 45 089, 37 158), большинству из которых соответствовали слова или фразы. Чтобы привести в отчаяние дещифровщиков, японским связистам выдали книгу с 50 000 случайных пятизначных групп. Отправитель добавлял серии этих случайных групп к кодовым группам своего сообщения. Специальная пятизначная группа, включенная в сообщение, указывала получателю на страницу, колонку и номер в книге случайных групп, где отправитель выбрал свою первую группу перед началом. добавления. Чтобы понять смысл сообщения, получатель отыскивал те же номера в своей книге случайных чисел, вычитал их, а затем искал получившиеся группы в дешифровальной книге. Чтобы еще больше запутать криптоаналитиков противника, японцы периодически выпускали новые книги случайных групп. Иногда они перемещали свои кодовые группы — примерно так, как можно переставить номера телефонов в телефонном справочнике.

Предполагалось, что подобные меры сделают код JN25 неуязвимым. Однако японцы просчитались, отчасти из-за того, что этим кодом шифровалось огромное число сообщений — до тысячи в сутки, но главным образом потому, что Ор-20-G, и в частности станция «Гипо», пользовался услугами нескольких опытнейших в мире криптоаналитиков. При таком плотном потоке сообщений некоторые случайные и кодовые группы неизбежно повторялись вновь и вновь. Когда такое происходило достаточно часто, появлялась возможность применить математическую операцию под названием «удаление добавленного» и выделить базовые кодовые группы, которые затем обрабатывались стандартными методами криптоанализа. Незадолго до атаки на Перл-Харбор японцы выпустили новую книгу случайных групп. Прежде чем американские криптоаналитики могли опять заняться базовым кодом JN25, его предстояло очистить от добавленных групп, а этот процесс по большей части выполнялся табуляторами IBM.

Криптоанализу всегда удавалось выявить лишь малую долю из 45 тысяч значений, представленных каждой из кодовых групп JN25. Дешифровщики, затратив недели на атаку новой версии кода, считали удачей расшифровку всего 15 процентов текста сообщения. Однако и этого, после сопоставления с результатами анализа потока радиограмм и записанными прежде фрагментами сообщений, обычно оказывалось достаточно для получения полезной информации. Табуляторы, хранившие на перфокартах огромное количество перехваченных радиограмм, брали на себя основную работу по сопоставлению новых и старых сообщений. Столь же важной в этом процессе была и фантастическая память Рошфора, который мог вспомнить, о чем говорилось в сообщении, перехваченном несколько недель назад.

Частично расшифрованные сообщения пересылались начальнику военно-морских операций (НМО), в штаб Тихоокеанского флота и, разумеется, в Ор-20-G и его филиалы, которые, уходя от наступающих японцев, перебрались с Коррехидора в Мельбурн (Австралия) и из Сингапура в Коломбо (Цейлон). В штабе командующего Тихоокеанским флотом их принимал коммандер Лейтон, офицер флотской разведки, служивший прежде под началом адмирала Киммеля. Самые важные расшифрованные сообщения Лейтон немедленно приносил адмиралу Нимицу или его начальнику штаба адмиралу Дремелю. Остальные он использовал при подготовке разведсводок, которыми открывались утренние совещания у Нимица. Кроме обмена сообщениями, Лейтон и Рошфор несколько раз в день общались по телефону, пользуясь линией кодированной связи. Они стали друзьями еще в 1929 году, когда флот послал их в Японию для изучения языка и японских обычаев, и с тех пор их пути неоднократно пересекались.

С самого начала Лейтон произвел на Нимица впечатление детальными знаниями о местонахождении и перемещениях японских морских сил. Он также продемонстрировал впечатляющее понимание психологии японцев, о которой Нимиц также имел представление после службы на Дальнем Востоке. Когда Лейтон стал работать под началом Нимица, тот сказал ему, что отныне Лейтону предстоит принять на себя роль адмирала Осами Нагано, главы японского Морского Генерального штаба, «или того, кто у них заказывает музыку». В этой роли Лейтону следовало, насколько такое возможно, мыслить как японцу и информировать Нимица о стратегических концепциях, планах и операциях японского флота.

Когда Лейтон обрел еще большее доверие адмирала, точно предсказав некоторые ходы противника, он взялся объяснить ему, почему «станция Гипо» была не в состоянии предупредить о рейде на Перл-Харбор. Похоже, причиной стали не ошибки американцев, а осторожность японцев, не говоря уже о том, что план нападения был передан по радио кодом, который американцы в то время еще только взламывали. За несколько недель до атаки японское авианосное соединение просто исчезло из радиообмена, и все его корабли соблюдали строжайшее радиомолчание.