— Откуда ты взялся, если не знаешь таких вещей?

Я не стал отвечать и просто направил арбалет в сторону своего спутника. Не знаю, в чём причина моей раздражительности: в магическом похмелье или в излишней болтливости северянина, но Фольки меня конкретно достал.

— Хорошо-хорошо, — сразу сказал он. — Все крепостные принадлежат какому-нибудь сеньору: герцогу там, графу или другому благородному…

— Дальше.

— Чтобы люди не разбежались, благородные сажают их на поводок, но это не простая верёвка, а магическая связь… Такая невидимая цепь, которая всегда тянет крепостного к своему хозяину. Сами крепостные не могут далеко отойти от своих владельцев, но если утащить их силой, то тогда поводок натягивается, лишая людей разума. Они дышат, могут двигаться и питаться, но их мысли где-то далеко… Со временем поводок лопается, и тогда крепостной умирает, потому как тело без рассудка жить не может.

— У неё, — я показал на девушку, — поводок уже лопнул?

— Кто же знает? Если помрёт через день-другой, значит лопнул.

— Как давно её схватили?

— Точно не знаю. Дня два назад, наверное… Когда Лэйла, чтоб её червяки загрызли, меня схватила, девка уже была с ними.

— Зачем Ворону нужны крепостные?

— Ты мне скажи! Это же ты волхв, а не я!

— Я не волхв…

Да уж, интересно здесь, конечно, люди живут. Мне доводилось видеть настоящих рабов, судьба которых полностью зависела от воли хозяев, причём далеко не только в нищих и отсталых странах четвёртого мира… Так что меня не удивить скотским отношением человека к человеку, однако это какой-то перебор.

На Земле невольники до сих пор трудятся на плантациях, в борделях, на банальных стройках. Их используют, мучают, убивают, но никакому толстосуму, возомнившему себя римским патрицием, не под силу лишить людей надежды на свободу. Пусть даже эта надежда будет весьма иллюзорна.

А вот местные «благородные» справились, сковав своих рабов самой надёжной цепью — магией, к которой у простых людей нет никакого доступа. Подло, но эффективно.

Ещё утром я был недоволен собственной судьбой, а теперь узнал, что такое настоящее невезение. Ни хилое тело, ни перспектива помереть от рук инквизиторов не шли ни в какое сравнение с поводком на шее. Поводком, которого ты даже не видишь.

Солнце поднималось всё выше, наполняя лес теплом и светом. Магическое похмелье никак не отпускало, а дорога до дома казалась бесконечной. Я успел расспросить Фольки о Вороне, Ингваре, вольных баронах и морфанах, но, к сожалению, ничего интересного не узнал. О морфанах северянин вообще не слышал, а об остальном рассказал только то, что мне и так было известно. Жаль, конечно, но такова жизнь — не каждый допрос приносит новую информацию.

После нескольких часов пути я заметил небольшой ручеёк и объявил короткий привал. Нужно поесть и отдохнуть.

Куски жёсткого вяленого мяса плохо утоляли голод, но голова всё-таки стала чуть-чуть яснее. Слабость немного отступила, правда её место сразу же заняла боль в плече — крохотный каменный осколок с каждым мгновением доставлял всё больше неудобств. К сожалению, поликлинику с симпатичными медсестричками в коротеньких халатах здесь пока не организовали, поэтому оставалось надеяться на Хольда. Главное, чтобы он не стал кобениться, и вылечил меня сразу, как только мы доберёмся до дома.

Конечно, я и сам мог что-нибудь придумать, но лучше довериться профессионалу — банально, но от этого не менее верно.

— Может, бражки выпьем? — спросил Фольки, ковыряясь щепкой в зубах.

— Без меня. Я пока планирую задержаться на этом свете.

Фольки хохотнул.

— Да, Бурый готовил знатное пойло, но не для всех… А вам, волхвам, и правда стоит держать голову в трезвости…

Я не стал в очередной раз говорить, что никаким волхвом не являюсь. Какой смысл, если Фольки для себя уже всё решил? Да и плевать, пусть хоть тёмным властелином зовёт — главное, чтобы слушался.

Чтобы не тратить зря время, я вытащил из ножен чёрный кинжал и аккуратно бросил его под ноги северянину. Вдруг он что-нибудь знает про это оружие.

Фольки осторожно взял клинок и вопросительно посмотрел на меня.

— Ты чего?

— Видел когда-нибудь такой? — я на всякий случай поднял арбалет. Мало ли, вдруг мой собеседник после бражки решится на необдуманный поступок.

— Не знаю… — Фольки повертел кинжал в руках. — Хороший ножик, приметный…

— Видел или нет?

— Возможно, а зачем тебе?

— В лесу нашёл, хочу хозяину вернуть.

Не думаю, что северянину стоит знать, откуда у меня этот кинжал.

— Я почему-то так и подумал, — усмехнулся Фольки. — Очень благородный поступок с твоей стороны, и я горд, что могу в нём поучаствовать… Но, понимаешь, мне очень нужны деньги, поэтому с тебя всего одна золотая монета, и я сразу скажу, где и когда видел точно такой же ножик.

Всякое в жизни бывало, но сейчас я немного опешил от подобной наглости.

— Готовь кошель, — сказал я. — Деньги будут. Вот только вычту их них плату за брагу, жратву и моё испорченное настроение… Хотя погоди, ты мне так ещё должен останешься.

— Может сойдёмся на половине золотого? Возьму серебром — всего-то десять жалких монеток…

— Десять пинков в живот — это всё, что я могу тебе предложить.

— Помни! — Фольки наставительно поднял указательный палец. — Жадность портит жизнь!

— А алчность её заметно укорачивает.

Северянин скорчил недовольную гримасу, но больше препираться не стал.

— Ладно-ладно, уже пошутить нельзя? — он вернул мне кинжал. — Я видел похожий нож у одного имперского егеря. Это было давно, когда мы с Ингваром ещё служили в легионерах.

Вроде бы Лэйла говорила что-то про егерей во время нашей ночной пробежки по пересечённой местности. Наверное, серьёзные ребята, раз она про них вспомнила.

— Подробности будут или мне всё-таки посчитать, на сколько ты наел и напил?

— Наш северный легион тогда выставили против очередного набега с запада. Опять какой-то вольный барон решил пощипать империю за жирные бочка, а нас послали его усмирять. И вот схлестнулись мы с баронскими гвардейцами — они здоровенные, огнём плюются, половину нашего легиона пожгли, паскудины… Но таков путь воина, глупо жаловаться, когда сам выбираешь свою судьбу…

— Ближе к делу, Фольки.

— Да куда уж ближе? Наших егерей-разведчиков всех перебили, поэтому к нам прислали подмогу из другого легиона. Вот там, у одного егеря я случайно увидел чёрный нож — он его прятал ото всех и почему-то не хотел, чтобы кто-нибудь его заметил… Ну, если по-честному, тот ножик чуть-чуть другой был, но очень похожий!

Интересно, выходит, разведчик не хотел, чтобы факт обладания кинжалом стал достоянием общественности. Думаю, мне стоит взять с него пример и не светить клинком где ни попадя. А вот Хольд ничего мне не сказал: то ли сам не знал, в чём я сомневаюсь, то ли подставить хотел, сволочь старая.