Высокородный прохвост хорошо подготовился. Моё сердце располагается не возле рёбер, как у людей – оно бы с трудом поместилось! – а глубоко в животе, и жадный клинок к нему даже не приблизился. Тем не менее я оказался в весьма затруднительном положении, так как пародия на меч застряла во мне, а сам сын Герцога собирался отрубить мне голову.

Однако в миг его триумфа, который, должно быть, породил сладость в его молодом рту, стрела вылетела из деревьев со скоростью цапли, заметившей рыбу, и вошла глубоко в плечо моему противнику – удар был такой силы, что парня сбросило с моего корчившегося тела. Из дубовой рощи выскочило блистательное создание, одетое в восхитительные паршивые и завшивленные шкуры, с гривой наподобие яростного терновника. По всей видимости, у неё были сильные и гладкие бёдра, а лицо какой-то неизвестный мне мастер – настоящий художник! – прекраснейшим образом уничтожил, разбил на части, закрасил жирными чёрными мазками. Её запах прикончил бы стаю антилоп, случись им оказаться поблизости… Прогорклый пот, волокнистое мясо – запах голода, металлический и острый. Я вдохнул этот сладкий аромат, как пар от остывающих пирогов.

Чудесное видение вскочило на противного герцогского сынка, прижав его к мшистой земле. Женщина сидела на нем, тяжело дыша и обнюхивая его доспехи, как животное. Я с тоской вообразил себе вонь её дыхания – был уверен, что в ней окажется та особенная комбинация гнилого шпината и варёных яиц с глубокими нотами червивой древесины, о которой я так часто мечтал.

– Что ты творишь? – прохрипела она, оскалив зубы. – Ни одно животное не будет убито в моём лесу. Это мой закон, все люди в королевстве его знают.

Столь правильная речь меня удивила. Вероятно, я размечтался, вообразив себе желтые зубы и то, как она будет изъясняться при помощи фырканья и шипения. Тем не менее получил огромное удовольствие от того, как Принц начал корчиться от страха, будто новорожденный поросёнок.

– Я… я прощу прощения! Извините меня! Я не знал… я… я не из этой страны!

Его протесты не приносили пользы, она лишь сильнее наваливалась, так что симпатичные доспехи стали врезаться в его кожу. Он взвыл, весьма меня порадовав.

– Невежда, – прошептала она, и боль стиснула её горло, точно корсет, – у животного есть душа! Внутри оно вполне может оказаться чем-то иным, нежели чудовищем. Да кто ты такой, чтобы убивать прежде, чем познавать сущность?

– Никто! Я никто! – Тут он принялся нешуточно рыдать, огромные слёзы лились по невыразительному лицу. Странное дело, меня парень совсем не боялся, но под этой женщиной был слаб и лишь верещал так громко, что застыдился бы и обычный свинёнок.

Она закатила глаза.

– Даже ничтожество вроде тебя здесь не убьют. Но поклянись мне, что бросишь Подвиги и посвятишь свою жизнь Принцессе, которую ты, вне всяких сомнений, оставил бездельничать дома.

– Я клянусь! Я клянусь! – После этого признания женщина встала, предоставив сыну Герцога, чья туника начала промокать от травы, возможность безутешно рыдать.

– Не могла бы ты его убить? Ну хотя бы чуточку… – предложил я своим лучшим и самым обходительным голосом. Её глаза повернулись ко мне – две ямы, чью глубину не измерить, бросив камень.

– Таков мой закон, – невыразительно проговорила она. – Я тебя не знаю. Откуда ты взялся в моём лесу?

– Что именно делает этот лес твоим? У тебя есть на него купчая?

– Нет, я просто взяла его себе. Люди не осмеливаются подвергать это сомнению.

Я возбуждённо задёргался от скрипучей шероховатости её голоса.

– Я не человек, как видишь, а Чудище, вид Leucrotta Furialis. Так меня назвал этот щенок. Благодарю тебя за помощь, это было весьма любезно.

– Любой зверь, попавший в беду, получил бы то же самое. – Она закинула за спину лук, явно изготовленный собственноручно из подвернувшегося под руку молодого ясеня. – Я Ведьма из Долины. Всё, что дышит в этом лесу, находится под моей защитой. Не считай, что я оказала услугу лично тебе. Если вы оба меня поняли, я вас покину.

– Стой! – Я подбежал к ней, демонстрируя свой цвет, себя в полный рост и во всей красе. – Я должен отплатить за твой смелый поступок и выполню любую твою просьбу, прекрасная госпожа.

Не обращая внимания на завывания герцогского сына, который не поднялся, а сидел и с жалким видом ощупывал стрелу в плече, она оценивающе взглянула на меня, приподняв одну лохматую бровь.

– Ты убьешь Короля, если я попрошу? – спросила она негромко.

– Разумеется, ягнёночек мой. – Я чуть поклонился, вытянув передние ноги. – Но меня трудно назвать малоприметным, поэтому я не смогу войти в Замок незамеченным. И оружия у меня нет, чтобы причинить ему вред, а не просто, хм, сожрать, что тебя, как я предполагаю, совершенно не устроило бы, поскольку в этом случае не осталось бы совершенно никакого тела. Думаю, для такого задания нужен другой монстр. – Я многозначительно посмотрел на несчастного Принца, успевшего увидеть собственную кровь и, судя по всему, готового потерять сознание.

Улыбка прорезала её лицо, как рапира, вспоровшая бок противника. Это было прекрасное уродство.

– Мальчишка, что ты об этом думаешь? Тебе хотелось бы убить Короля в обмен на собственную жизнь?

– О да, – сказал он тоненьким голосом и всхлипнул. – Если это вас порадует… Только больше не стреляйте в меня! Я до ужаса боюсь острых предметов и отправился на Подвиги лишь потому, что отец назвал меня трусом, послал за знаменитым Левкротой! Он хочет шкуру, понимаете? Для убийств.

Я душевно согласился.

– Мой сладкий персик, с моей шкурой и из неё можно сделать множество гнусных вещей. Я слыхал, на лучших чёрных рынках за неё дают кругленькую сумму.

– Но ты сделаешь это для меня? – Её ничто не могло сбить с курса. – Ты отправишься во Дворец и вонзишь в Короля нож?

– Да-да! – Сын Герцога упал на одно колено перед Ведьмой, как принято делать принося присягу. – Только в какого именно?

– Того самого, мальчик. Кого же ещё? Того, что во Дворце.

Она была нетерпелива, конечно. Для ведьм есть лишь один Король – тот, который их обманул, и один Дворец – дом, в котором он живёт.

Справедливости ради, Короли иной раз такие же тупые, когда называют себя священными сосудами и владыками всего, что над землей и под ней, хотя на самом деле владеют лишь несколькими лоскутками одинокой грязи, на коих расположены ещё более одинокие домишки.

– Ты узнаешь этот Дворец, – прибавил я, решив помочь. – Его окружают две реки: одна белая, другая чёрная.

– Да-да, госпожа, я пойду и выполню ваше задание. Но… меня послали не только убить Левкроту. Ещё есть дева, заточённая в башне…

Тут Ведьма сплюнула и опять закатила свои прекрасные глаза.

– Этих безобразниц вечно кто-то где-то запирает. Если бы они там и оставались, – проворчала она. Сын Герцога густо покраснел, как девушка, застигнутая нагишом.