Открыв дверь в кабинет, в стене которого была внушительная дыра, я вошёл внутрь, сразу же посмотрев на Урела, сидящего сейчас в кресле графа, в котором немного ранее сидел я. Нож, весь покрытый кровью, лежал на столе перед ним, сам Урел, ранее чистый, также был обильно ею покрыт. Он сидел с закрытыми глазами, держа голову на руках, что локтями упирается в стол. Если бы не знал, что у него нет Истинного Восприятия, сказал бы, что он смотрит прямо на трупы… или то, что от них осталось.

-Стало лучше? – спросил я, сам же помогая ему почувствовать облегчение и заглушить ужас от собственного поступка, чувство вины и прочее. Не убирая и не подавляя их полностью, лишь слегка приглушая, чтобы вывести на первый план именно облегчение, удовлетворение от свершившейся мести.

-Я… - открыв глаза, посмотрел на меня Урел. – Да, Господин. Мне стало намного лучше. Кажется, словно с плеч спала целая гора…

-Рад, что тебе стало легче, - сказал и поднял руку.

Все трупы поднялись с пола и отлипли стен, чтобы собраться в одном месте, кровь, плоть, органы, кости, или части всего перечисленного, стали стремительно отделяться от стен и всех поверхностей, даже с кожи и одежды Урела и Сараны отделилась каждая капля крови и каждый кусочек плоти. Всё это стало собираться в одном месте, в центре комнаты, превращаясь в довольно жуткую массу, а когда всё собралось в одном месте, огромная сила давления стала просто сжимать массу. Хруст костей и звук рвущейся плоти, вот что было слышно, пока вся масса не сжалась до состояния твёрдого, очень плотного камня, размером с мяч для большого тенниса, из которого стремительно испарилась вся влага, Оставив только твёрдую, горячую массу, что я уже рефлекторно охладил криокинезом.

Каменный шарик полетел ко мне и влетел в руку.

-А у такого изделия получился неожиданно красивый узор на поверхности, - сказал я, вертя в руке темно-красный камень, который был покрыт действительно красивым и завораживающим узором, что чем-то даже напоминал некоторые минералы, вроде тигринного глаза, с Земли, только узоров и линий тут получилось куда как больше. – Не хочешь сувенир?

Мой вопрос и взгляд, обращённый к Урелу, заставили его тут же отрицательно покрутить головой из стороны в сторону.

-Ну смотри, красивый сувенир, ведь, - сказал я, убирая камень в Анклав, решив решить потом, куда его девать, чтобы не захламлял одно из моих пространств.

-Господин, - обратил на себя внимание Урел и посмотрел на лежащую без сознания колдунью. – Что делать с ней?

-Ничего, - пожал я плечами, подходя к ней, пока её подняло в воздух, развернув ко мне, - Все что нужно, с ней я сделаю сам.

Преодолеть ментальную защиту колдунью было сложнее, чем я привык, было заметно, что она целенаправленно занималась тем, чтобы укрепить свои ментальные барьеры, что, в общем-то, не удивительно, если знать, что тут существуют ментальные маги, телепаты, но на магический манер.

Войдя же в неё, я начал заниматься просмотром памяти, довольно быстро найдя тот момент в её жизни, когда она занялась обучением магии. С этого момента я максимально использовал ментальные способности, став воспринимать её воспоминания, образы, так, как воспринимала их она – через все органы чувств, да ещё и благодаря эмпатии, воспринимал даже тончайшие эмоции, тогда ещё, девочки. По сути, сейчас я не просто смотрел её память, я, буквально, проживал жизнь Сараны в её теле, в её разуме и сознании, словно это жил я.

Сарана оказалась родом из семьи довольно известного и по сей день торговца в третьем поколении, чьё дело он и в этот раз передал своему сыну. В семье у неё был старший брат, который и стал наследником отца, младший брат и младшая сестра, которая, к сожалению, умерла из-за стремительно прогрессирующей болезни. Как можно понять, она вторая в семье, второй ребёнок. Однако в возрасте десяти лет у девочки выявили магический талант и отец, увидев в этом шанс стать ещё богаче, ещё известнее, ещё влиятельные, довольно ловко, как я вижу со своей точки зрения, манипулируя дочерью, привил ей сильный интерес к магии, а после, вложив в это дело не мало денег, отдал её на обучение к личному мастеру.

Как узнала позже от учителя на занятиях, в мире превалирует две методики обучения – более масштабная, стандартизированная, в некоторой мере, а именно - обучение в школе и, после, в академии магических искусств, а также более дорогая, элитная, отчего не все могут себе такое позволить, методика личного ученичества, когда учитель сам, на протяжении многих лет, взращивает своего ученика и делает из него мага.

Именно таким методом и решил воспользоваться отец Сараны. И не прогадал.

У девочки, как оказалось, был прирождённый талант в области магии, в частности, ей очень легко удавалось осваивать магические практики, направленные на создание артефактов. То есть, девочка реально творила, как художник картину. И, например, кинжал, которым иллюзионист атаковал меня, являлся её работой и работа, как признавали все, была более чем на высоком уровне!

Когда её учитель раскрыл этот талант, он сразу же стал взращивать его. Сам он в этом разбирался довольно посредственно, но его знаний, которые он передал, оказалось достаточно, чтобы девочка и сама дальше могла работать в этом направлении, уже через семь лет обучения полностью превзойдя учителя в таком подразделе магии, как артефакторика, а ведь и сам её учитель, пока учил её и работал с артефактами, набрался опыта и умений.

Однако, не только с артефактами девочка была хороша. За что она и попала в эту четвёрку охраны графа, так это за её навыки в создании защитных барьеров и заклинаний. В этом она так же не уступала учителю уже в середине обучения, проигрывая лишь в магическом резерве, но компенсировала это, когда смогла совместить артефакты и защитные заклинания. Она была одним из магов, которые занимались созданием чар, что вложены в стены замка, именно тогда заинтересовав своей кандидатурой графа, что, по окончанию работ, за большую цену, нанял её в охрану.

Как и все маги, девочка обучена минимуму необходимых знаний во многих областях – это стандарт, который обязаны преподавать и в школе, и в личном ученичестве, аналог общих правил поведения или этикета. Оный, кстати, тоже был в списке обязательного обучения. Однако в остальном, начинались существенные различия между школьниками и академиками, при сравнении их с личными учениками.