– А у меня еще выход.

– Значит, до послезавтра.

В этот момент в клубе появился мужчина высокого роста, интересный, с ранней сединой на висках, которая ему шла. Его лицо показалось Монти знакомым. Мужчина окинул зал внимательным взглядом и направился к столику, за которым сидели они с Нечаевой. Та поспешно поднялась.

– Тебе нельзя здесь бывать, – скороговоркой сказала она мужчине. – Рискуешь своей репутацией.

– Так ради тебя же, – улыбнулся тот. И тут Монти его узнал. Видел как-то в популярном политическом ток-шоу. Господин агитировал за… Вот память! Все они обещают одно и то же, попробуй тут разобраться! Да и надо ли?

Мужчина скользнул по нему безразличным взглядом и спросил у Нечаевой:

– Ну что? Рабочий день закончен?

«Вот, значит, как», – усмехнулся Монти. – «Дамочка вешает ему лапшу на уши. Работаю, мол. А сама прицеливается к красивым мальчикам. А если намекнуть?». Он промолчал. Монти уважал чужие чувства, а ему показалось, что мужчина к Нечаевой неравнодушен.

– Да. Поехали.

И Нечаева с безразличным лицом кивнула Монти: пока, мол. И направилась к дверям. Он разозлился. Поставила на место, значит. Дала понять, что любовь, за которую заплачено – это второй сорт. На вес. А товар штучный надо беречь. «Тебе нельзя здесь бывать. Рискуешь репутацией. Ах, ах, ах! Вы только подумайте!».

В эту ночь он ехал один. Домой. В плохом настроении. И ему вовсе не хотелось тащиться завтра в какой-то дачный поселок, за сто километров от Москвы. Но он должен был это сделать…

…Он только что проехал Ново-Иерусалим. Железнодорожную станцию. На обочине голосовала девушка. Невысокого роста брюнетка, худенькая, симпатичная, в джинсах и яркой «ветровке». За спиной у девушки висел набитый рюкзак. Туристка? Монти притормозил. Девушка тут же подбежала к его машине.

– Вам не говорили, что нельзя садиться в машину к одинокому мужчине? – спросил Монти, высунувшись в окно. – Он может оказаться маньяком.

Девушка слегка растерялась, потом улыбнулась:

– Ну и пусть!

И полезла на переднее сиденье.

– Эй, полегче! Я вас еще не приглашал!

– Ты что, остановился, чтобы прочитать мне нотацию? Я тронута. Но хотелось бы еще и до дому добраться.

Она пристроила рюкзак в ногах и вытерла мокрый лоб:

– Фу-у… Спасибочки. Теперь можно поговорить и о маньяках.

Монти улыбнулся. Ему нравились люди с чувством юмора.

– Куда едем? – спросил он.

Девушка назвала поселок, куда направлялся он сам. Монти еще раз улыбнулся. Интуиция его не подвела.

– К бабушке? – спросил, когда машина тронулась.

– К дедушке.

– А серьезно?

– Серьезно. В деревню, к дедушке. Продукты везу. И проведать. Электрички идут только до Ново-Иерусалима. Окно, – объяснила она. Монти пригляделся. А ничего! То есть, ничего особенного, но все, что на ней надето, ей идет. Девушка почувствовала его взгляд и спросила:

– Ну и как?

– Вполне.

– Так может, познакомимся?

– Монти.

– Что?

– Это мое имя.

– А серьезно?

– Серьезно. Сценический псевдоним. Но я с ним уже сросся.

– Ты – артист?

– Артист. Особого жанра.

– А именно? – спросила она с интересом.

– Я стриптизер, – спокойно сказал он. И подумал: сейчас начнется.

Она удивленно округлила рот. Некоторое время его рассматривала, потом протянула:

– Я думала, они други-и-е.

– Что, в твоей жизни еще не было ни одного стриптизера?

– Не было, – честно призналась она.

– Ну что ж. Когда-то все случается впервые.

– У тебя, наверное, было много женщин.

– Наверное, – пожал плечами Монти.

– А к нам в деревню зачем?

– По делам. Послушай, быть может, ты знаешь. Вернее, твой дедушка. Меня интересуют Новинские. Двадцать пять лет назад у них в вашей деревне была дача.

– Новинские? Нет, никогда не слышала.

– А твой дедушка давно там живет?

– Он никогда оттуда и не уезжал. С тех пор, как родился. Поначалу это была деревня. Я ее так и называю. А теперь говорят: дачный поселок. Деревенских почти не осталось. Мой дедушка да бабка Маша. В основном дачники. Вот здесь – налево.

– Спасибо. Слушай, мне повезло! Что я тебя встретил. Заблудился бы.

– А может, это судьба? Кстати, я не представилась: Надя.

– Хорошее имя.

– Мы могли бы встретиться. В Москве.

«Не могли бы», – подумал он, но кивнул:

– Конечно!

– Я дам тебе свой номер телефона.

Он кивнул еще раз.

– А ты мне свой дашь?

Он кивнул и в третий раз. В его записной книжке Надь примерно с десяток. А может, и больше. Надо бы сделать ревизию и отсеять тех, кто остался в далеком прошлом. Если она позвонит, долго будет думать: а кто это? А ведь придется с ней куда-нибудь сходить! И накормить ее ужином. И оплатить счет. Это было бы забавно! Потому что ему это не нужно. Ну, совсем не нужно. Он абсолютно спокоен.

– Почему ты улыбаешься? – спросила Надя.

– Я улыбаюсь своим мыслям.

– Получается, что я напросилась? Как все?

– Именно.

– Тогда почему ты не откажешь?

– Не умею.

– Тогда как же ты выкручиваешься?

Он рассмеялся:

– Разговор зашел не в то русло. Давай-ка свернем.

– Вот здесь – направо.

Некоторое время ехали молча. Он увидел дома, стоящие на горе, и спросил:

– Она?

Надя кивнула. Он покосился на девушку и спросил:

– Я тебя чем-нибудь обидел?

– Да! Вот почему так? Ждешь, ждешь его, принца на белом коне, а потом оказывается, что на него очередь! И ты в этом списке – последняя с конца!

– Я не принц. Внешность обманчива. В душе я уродливый и мрачный.

– Но хотя бы помечтать?

Монти промолчал. Машина въехала на гору.

– Который твой дом? – тихо спросил он.

– Третий от колодца.

– А бабка Маша где живет?

– Предпоследний в этом же ряду. Под красной крышей. Только краска давно уже облупилась.

Монти остановился у третьего от колодца дома.