В июне 1972 года Джон Конналли оставил пост министра финансов, так что новый министр, Джордж П. Шульц, вошел в пучину долларового кризиса почти сразу, как занял этот пост. При помощи Пола Волкера (своего заместителя) и главы ФРС Артура Бернса Шульц смог привести в действие соглашения о свопах (представлявших собой, по сути, краткосрочные валютные кредиты) между Федеральной резервной системой и европейскими центральными банками и стал вмешиваться в дела рынков, чтобы обуздать долларовую панику. К данному моменту все «диапазоны», «грязные колебания курса», «ползущие привязки» и другие приемы, созданные для того, чтобы поддерживать некоторое сходство с Бреттон-Вудс, провалились. Ничего не оставалось, кроме как переместить все передовые валюты в систему свободно колеблющегося курса.

Наконец, в 1973 году МВФ объявил о конце Бреттон-Вудской системы, положил конец роли золота в международной финансовой системе и оставил стоимость валют в покое, то есть только наблюдал за их колебаниями по отношению друг к другу, как этого желали какие бы то ни было правительства и рынки. Закончилась эра одной валюты и началась другая, но валютные войны еще не были близки к завершению.

Век колеблющихся валютных курсов, начавшийся в 1973 году, одновременно с потерей долларом своего положения положил временный конец трагедиям девальваций, которые были в основе всех дел в международной валютной системе с 1920‑х годов. Ни центральные банки, ни министерства финансов мучиться по поводу нарушения паритета и отказа от золота перестали. Теперь рынки позволили валютам возрастать и понижаться каждый день, как они считали для себя нужным. Правительства вмешивались в дела рынка время от времени, чтобы возмещать то, что они видели как избытки или беспорядочные условия, но это имело обычно ограниченный и временный эффект.

Возвращение Короля-Доллара

В ответ на постепенную потерю Бреттон-Вудским соглашением своего статуса передовые западноевропейские нации отправились в 30‑летнее путешествие сближения валют, кульминацией которого явились Европейский союз и евро, которое было окончательно запущено в 1999 году. Пока Европа судорожно двигалась в сторону стабильности, бывшие якоря-близнецы мировой валютной системы, доллар и золото, от стабильности были далеки. Несмотря на ожидания роста и более высокой занятости населения, связанные с девальвацией доллара, Соединенные Штаты с 1977 по 1981 год пострадали от трех рецессий. В целом за эти годы произошел 50‑процентный упадок покупательной способности доллара. Цены на нефть увеличились вчетверо во время рецессии 1973–1975 годов и вдвое увеличились по отношению к этому новому уровню в 1979 году. Средняя годовая цена золота поднялась с $40,80 за унцию в 1971 году до $612,56 за унцию в 1980‑м, включая краткосрочный сверхскачок цены – до $850 за унцию! – в 1980 году.

По мнению многих, это был сумасшедший мир. Новый термин – «стагфляция» был использован для описания беспрецедентного сочетания высокой инфляции и роста стагнации, которые имели место в США. Экономический кошмар 1973–1981 годов был прямой противоположностью росту за счет экспорта, которого должна была достичь девальвация доллара. Сторонники девальвации еще никогда так не ошибались.

С верой в доллар накануне полного его краха стала очевидной острая нужда в новом руководстве и новом политическом курсе. Соединенные Штаты нашли и то и другое с назначением в августе 1979 года председателем Совета управляющих ФРС Пола Волкера (что осуществил президент Джимми Картер) и избранием в ноябре 1980 года президентом США Рональда Рейгана.

Волкер был заместителем министра финансов с 1969 по 1974 год и был непосредственно вовлечен в решения порвать с золотом и дать доллару колебаться в 1971–1973 годах. Теперь он жил с последствиями этих решений, но его опыт позволил ему быть очень хорошо подготовленным к использованию рычагов процентных ставок, операций на открытом рынке и своп-линий, чтобы обратить долларовый кризис вспять так, как он и Артур Бернс сделали это во время кризиса фунта в 1972 году.

Что касается инфляции, Волкер наложил на нее жгут и туго его затянул. Он повысил процентную ставку по федеральным фондам до максимального уровня в 20 % в июне 1981 года, и эта шоковая терапия сработала. Частично благодаря Волкеру ежегодная инфляция опустилась с 12,5 % в 1980 году до 1,1 % в 1986‑м. Золото последовало примеру, упав со средней цены в $612,56 в 1980 году до $317,26 к 1985‑му. Инфляция была побеждена, и золото было покорено. Король-Доллар вернулся.

Хотя усилия Волкера были героическими, не один он поспособствовал снижению инфляции и укреплению доллара. Также надо отдать должное политике низких налогов и дерегуляционной политике Рональда Рейгана. Новый президент вступил в должность в январе 1981 года, в то время как американская экономическая уверенность пошатнулась из-за рецессий, инфляций и нефтяного шока при Никсоне и Картере. Хотя ФРС и не зависела от Белого дома, Рейган и Волкер вместе создали сильный доллар, применили политику низких налогов, которая тонизировала американскую экономику и дала старт периоду наиболее сильного роста США за всю историю. Политика твердой валюты Волкера в сочетании с сокращением налогов Рейгана помогли внутреннему валовому продукту достигнуть совокупного истинного роста в 16,6 % за 3 года – с 1983‑го по 1985‑й. Экономика США такого подъема за три года с тех пор не видела.

Сильный доллар, по определению далекий от того, чтобы причинить ущерб экономическому росту, казалось, даже поощрял его в сочетании с другими стратегиями. Однако уровень безработицы оставался высоким в течение многих лет после последней из трех рецессий, которая завершилась в 1982 году. Торговые дефициты с Германией и Японией начали возрастать, когда сильный доллар отправил американцев покупать немецкие автомобили и японскую электронику, помимо других товаров.

К началу 1985 года комбинация жалоб американской промышленности, ищущей защиты от импортов, и простых американцев, ищущих работу, вызвала к жизни привычную мольбу профсоюзов и производственно-государственных политиков о девальвации доллара для продвижения экспорта и помех для импорта. Тот факт, что эта политика эффектно провалилась в 1973 году, не помешал сторонникам слабого доллара. Перед притягательностью быстрой помощи застойной промышленности и промышленности со структурными несоответствиями невозможно устоять в политическом плане. Так, под руководством еще одного министра финансов из Техаса, Джеймса А. Бейкера, достойного преемника Джона Конналли, США выступили еще с одним требованием миру удешевить доллар.

На этот раз метод девальвации был другой. Больше не было нарушений каких бы то ни было установленных валютных курсов и коэффициента конверсии золота. Валюты свободно обменивались одна на другую, и валютный курс был установлен рынком иностранной валюты, состоящим в основном из крупных международных банков и их предприятий-клиентов. Часть силы доллара в начале 1980‑х росла корнями из того факта, что инвесторы хотели вкладывать доллары в Соединенных Штатах, в стране заметного экономического роста. Сильный доллар был вотумом доверия к США, а не проблемой, которую нужно решить. Однако внутренняя политика диктовала другую судьбу для доллара, что явилось повторяющейся темой в валютных войнах. Так как рынок подталкивал доллар вверх, он потребовал бы широкомасштабное вмешательство правительства в валютные рынки, если бы доллару суждено было девальвироваться. Такой вид сильного вмешательства требовал согласия и согласованности действий правительств, которых это касалось.