Западной Европе и Японии не было охоты до девальвации доллара; однако память о Никсон-шоке была еще свежа, и никто не мог быть уверен, что Бейкер не прибегнет к добавочным пошлинам на импорт, как это сделал Конналли в 1971 году. Более того, Западная Европа и Япония так же зависели от Штатов (защищающих их национальную безопасность от коммунистического блока), как и в 1970‑х годах. В целом казалось, что лучше вести переговоры с США по поводу девальвации, чем снова быть застигнутыми врасплох.

Соглашение «Плаза» сентября 1985 года было кульминацией этой многосторонней попытки сбить цену доллара. Министры финансов Западной Германии, Японии, Франции и Великобритании встретились с американским министром финансов в отеле «Плаза» в Нью-Йорке, чтобы разработать план девальвации доллара, в основном против иены и немецкой марки. Центральные банки выделили более $10 млн на это дело, которое работало, как и планировалось, в течение нескольких лет. С 1985 по 1988 год доллар снизился более чем на 40 % по отношению к французскому франку, на 50 % – к иене и на 20 % – к немецкой марке.

Соглашение «Плаза» было успешным, если оценивать его как осуществление девальвации, но экономические результаты разочаровали. Безработица в США оставалась на высоком уровне – 7 % в 1986 году, в то время как экономический подъем замедлился до 3,2 % в 1987 году. В очередной раз быстрое решение проблемы оказалось несбыточным и, в очередной раз, нужно было заплатить высокую плату в виде инфляции, которая началась с отставанием после Соглашения «Плаза», достигнув 6,1 % в 1990 году. Девальвация и валютные войны никогда не способствуют ни подъему, ни появлению обещанных рабочих мест, но они стабильно способствуют инфляции.

Соглашение «Плаза» считалось его участниками слишком успешным и послужило поводом для корректировки стремительного падения доллара с высокой отметки 1985 года. «Большая семерка» (G7, в которой состояли участники Соглашения, а также Канада и Италия) собралась в Лувре, в Париже, в начале 1987 года для того, чтобы подписать Луврское соглашение, предназначенное для стабилизации доллара на новом, более низком уровне. Вместе с Луврским соглашением закончилась Вторая Валютная война – как только министры финансов «Большой семерки» решили, что после 20 лет беспорядка пора сказать «стоп».

К 1987 году золото выбыло из международной финансовой системы, доллар был девальвирован, иена и марка поднимались, фунт стерлингов колебался, евро только планировался, а Китай еще не занял своего места на мировой арене. Пока в международных финансовых делах процветало относительное спокойствие, однако это спокойствие было прочным только лишь за счет веры в доллар как средства сбережения в условиях растущей экономики США и стабильной валютной политики Федерального резерва. Эти условия в значительной степени доминировали все 1990‑е годы и в начале XXI века, несмотря на две небольшие рецессии за этот период. Кризисы валют, которые действительно возникали, были кризисами валют, отличных от доллара, как, например, кризис фунта стерлингов в 1992 году, кризис мексиканского песо в 1994‑м и азиатско-российские кризисы 1997–1998 годов. Ни один из этих кризисов не угрожал доллару. По сути, доллар был безопасным пристанищем, когда они возникали. Казалось, будто потребуется либо провал в росте, либо подъем конкурентной экономической силы, чтобы стать угрозой превосходству доллара. Когда эти факторы наконец сошлись в одной точке – в 2010 году, – результатом стал международный валютный эквивалент цунами.

Три сверхвалюты – доллар, евро и юань, – выпускаемые тремя мощнейшими экономиками мира (Соединенными Штатами, Европейским союзом и Китайской Народной Республикой), представляют собой три сверхдержавы в новой валютной войне. Третья Валютная война началась в 2010 году как последствие экономического спада 2007 года, однако ее масштабы и последствия лишь сейчас оказываются в центре внимания.

Никто не отрицает значимость других ведущих валют в глобальной финансовой системе, таких, как японская иена, британский фунт стерлингов, швейцарский франк, валюты стран БРИК: бразильский реал, российский рубль, индийская рупия и южноафриканский рэнд. Эти валюты получают свою значимость из масштабов экономик стран, которые их выпускают, и из объемов торговли и финансовых операций, с которыми эти страны имеют дело. По таким же параметрам местные доллары, выпускаемые Австралией, Новой Зеландией, Канадой, Сингапуром, Гонконгом и Тайванем, а также норвежская крона, южнокорейская вона и дирхам ОАЭ занимают высокое положение. Но объединенный ВВП США, ЕС и Китая – 60 % мирового ВВП – создает центр тяжести, и все другие валюты (и экономики) становятся в какой-то мере периферийными.

В каждой стране есть свои главные фронты и романтические, а порой кровавые отвлекающие маневры. Вторая мировая война была самым масштабным и обширным военным конфликтом в истории. Ракурс взгляда на эту войну со стороны США четко разделен на Европу и Тихий океан. А с точки зрения Японии, война охватывала величественную империю от Бирмы до Пёрл-Харбора. Англичане, судя по всему, сражались везде и сразу же.

Так же дело обстоит и с валютными войнами. Основные сформировавшиеся линии фронта – долларо-юаньская арена, которая простирается через Тихий океан, арена доллара и евро – через Атлантический океан – и арена евро и юаня на евразийской территории. Эти битвы реальны, но географические обозначения условны. Все дело в том, что валютные войны ведутся повсеместно сразу же во всех финансовых центрах, 24 часа в сутки, ведутся банкирами, торговцами, политиками и автоматизированными системами, и судьба экономик и граждан находится в подвешенном состоянии.

Сегодня участие в валютных войнах не ограничивается национальными эмитентами валют и их центральными банками. В войны вовлечены многосторонние и глобальные институты, такие как МВФ, Всемирный банк, Банк для международных расчетов и ООН, а также частные юридические лица, такие, как хеджевые фонды, глобальные корпорации и частные семейные офисы самых богатых граждан. Как спекулянты, хеджеры и манипуляторы, эти частные организации имеют такое же влияние на судьбу валют, как и нации, которые их эмитируют. Чтобы увидеть, что линии фронта глобальны и не ограничены государствами-нациями, нужно вспомнить заезженную историю про хеджевый фонд под управлением Джорджа Сороса, который «разрушил Банк Англии» в 1992 году в масштабном валютном пари. Сегодня существует намного больше хеджевых фондов с левериджем (соотношение заемного и собственного капитала) более чем в триллион долларов, что Сорос 20 лет назад и представить себе не мог.