и определилась с цветовой гаммой (они остановились на лавандовом и белом), поэтому теперь, включив компьютер – единственное, что стояло на столе, – она составляла коллаж, чтобы выслать его Зоэ.

Общение с дочерью Адама Паркера доставляло Виоле удовольствие. Возможно, когда Ава перерастет ершистый подростковый возраст и у них наладятся отношения, в Виоле снова начнут видеть не только полезный ресурс для готовки, уборки и обеспечения крыши над головой. Проводя время в комнате Зоэ, в ее личном уголке, Виола ловила себя на интересе к матери девочки. В доме не было ее фотографий – по крайней мере, Виоле на глаза не попадались, – и никто не проронил о ней ни слова. Сперва Виола решила, что супруга Адама, должно быть, скончалась, но вскоре начала подозревать, что дело не в этом. Отсутствие фотографий подтверждало ее догадку – во всяком случае, так казалось Виоле.

На кухне сработал таймер. Виола сохранила документ, проверила на телефоне местонахождение Айзека, убедилась, что он почти доехал до дома, и пошла накрывать на стол.

– Руки мыли? – спросила она, выливая из рисоварки оставшуюся воду, когда в кухню вошли дочери.

– Я не маленькая, – огрызнулась Ава. – Конечно, мыли!

– Мыли! Хочешь понюхать? – Хейзел вдохнула запах своих ладошек. – Лимоном пахнет!

Виола улыбнулась, расставляя тарелки и раскладывая ножи и вилки.

– Не хочу, но спасибо за предложение. – И она поцеловала Хейзел в макушку. С Авой бы такое не прошло.

– Ты слышала, что папа Зоэ разрешил ей «Инстаграм»? – спросила Ава, когда они сели за стол.

– Неужели? Мне казалось, он категорически против, – отозвалась Виола, набирая рис.

– И даже не привязал ее аккаунт к своему.

– Ава, прекрати. – Виола чувствовала, как начинает болеть голова. Хорошее настроение, в котором она создавала макет спальни Зоэ, будто осталось в кабинете.

– Я что, я ничего. Это всего лишь вопрос доверия, мама.

– Знаешь, давай-ка я сама буду об этом судить, – оборвала ее Виола. На крыльце послышались шаги Айзека.

– Прости, прости, прости. – Он вошел в кухню, еще потный после игры. – Ты же знаешь Дэвида, он меня заболтал перед уходом!

А Дженнифер обронила, что Дэвид превратился чуть ли не в молчуна. В подробности она не вдавалась, но у нее вырвалось – видимо, по давней привычке откровенничать с бывшей подругой, – что с его стороны несправедливо часами играть в сквош, забывая о жене. Виола тогда ничего не сказала, понимая, что не ее дело вмешиваться.

– Ступай, прими душ, я тебе еду потом положу.

– Сперва поем, я умираю с голоду. – И Айзек присел за длинный сосновый стол.

– Ты же весь потный. – Ее взгляд дал понять мужу, что она будет весь вечер ему это поминать, если он не подчинится.

– Ну, ладно. – Но Айзек все равно нагнулся и поцеловал ее в губы.

– Перестань, ступай мыться! – со смехом замахала руками Виола. Айзек всегда умел с ней поладить, и Виола понимала, как ей повезло, что между ними не угасла прежняя искра взаимного влечения.

Познакомились они в Эскоте вскоре после того, как Виола опозорилась на свадьбе Дженнифер. С того дня Виола не прикасалась к алкоголю, не считая глотка шампанского на скачках, которое там лилось рекой. Тогда она уже начала думать, что никогда не сможет полюбить мужчину – слишком уж она скованная и нервозная, но Айзек, не заметив, влез перед ней в очередь к бару и так извинялся, уверяя, что обязан загладить свою вину, так разливался соловьем, что Виола согласилась прийти на свидание. С тех самых пор они жили счастливо, хотя Дженнифер и отказалась прийти на свадьбу.

– Да, Ава, забыла тебе сказать: я договорилась с коллегами, что на каникулах ты у нас с недельку поработаешь, наберешься опыта…

У Авы отвисла челюсть.

– Что-что?!

– Дорогая, пожалуйста, ешь с закрытым ртом.

Ава подчинилась, прожевав и проглотив, и начала снова:

– Но меня совершенно не интересует подбор персонала, разве ты не знаешь?

– Однако тебя интересует маркетинг. Любой опыт работы в офисе, личное общение, присутствие на совещаниях и вообще пребывание в реальном мире – все пойдет в зачет.

– Я знаю, поэтому я и сказала тебе, что буду искать на лето работу на неполный день. Мне за это будут платить, и я буду работать самостоятельно.

– Зачем тебе этот заработок? Мы тебя вполне обеспечиваем.

– Дело не в деньгах, а… в моей собственной жизни.

– Со мной ты пересекаться не будешь, если тебе от этого легче! – взорвалась Виола.

– Ты снова меня не слушаешь. – Ава уткнулась в тарелку и больше не принимала участия в разговоре.

– Поговорим, когда ты успокоишься.

Но Ава не ответила. Доев ужин, она извинилась и ушла делать домашнее задание.

С облегчением оставшись с более покладистой дочкой, Виола спросила Хейзел, как прошел день.

– Несса слушала, как ты играла на скрипке?

Несса – это няня, которая возила Хейзел в школу и из школы и была с ней дома, пока Виола или Айзек не возвращались из офиса.

– Она сказала, что я по гаммам вундеркинд. Я их играю без ошибок, – гордо заявила Хейзел.

Виола вытянула руку, чтобы стукнуть своей ладонью о ладонь младшей дочки, любуясь ее тугими светлыми кудряшками и нежно-голубыми глазами. Ну почему дети не могут всю жизнь оставаться такими милыми?

– О чем беседа? – спросил вернувшийся Айзек, пахнувший уже гораздо лучше, и присел к столу.

– Я дважды сыграла ре-минорную гамму без ошибок, – сказала Хейзел, когда отец снял крышку со своей тарелки и с аппетитом начал жевать рис.

– Моя дочь – скрипачка! Ты будешь играть в квартете, а я буду покупать билеты на твои концерты!

Хейзел, унаследовавшая еще и фарфоровую кожу Виолы, залилась нежным румянцем от папиной похвалы. Айзек, темноволосый, с шоколадно-карими глазами, передал свою масть старшей дочери – Ава у них получилась смугленькой. Каждая дочь удалась внешностью в одного из родителей, чтобы все было поровну.

– Куда ты убегаешь? – спросил он, когда Хейзел понесла свою тарелку в раковину.

– Мне нужно еще позаниматься!

– Ты же уже занималась с Нессой.

– Иди-иди, сыграй еще пятнадцать раз, милая, – поддержала дочку Виола. – На экзамене весь вложенный труд оправдается.

Когда Хейзел весело убежала, Айзек отправил в рот новую порцию говядины по-бургундски.

– Не перегружаешь ли ты ее? Ты к ним обеим чересчур требовательна. Они же дети.

Обычно муж не затевал споров за ужином, и Виола предпочла бы, чтобы он и сейчас промолчал.

– Я хочу как лучше.

– Я тоже.

– Но Хейзел нравится играть на скрипке!

Айзек промолчал.

– Я сейчас в немилости у Авы.

– Почему?

– Я договорилась о недельной стажировке для нее у нас в