А проверить? Опомнись, парень, куража в тебе много, а разумения на грош. Я усмехнулся, залил кураж ведром холодной рассудочности и решил, что прежде всего нужно достать план тюрьмы. Причем прежде, чем я сунусь летать над зданием и отслеживать огневые точки, потому что потом его могут засекретить так, что даже я не докопаюсь.

Тот, кто придумал сделать штаб в тюрьме, обладал своеобразным юмором, но, похоже, это действительно самое защищенное здание в городе. А что до местных подопечных – в средневековых замках тоже имелся подвал для узников, – так они не помешают.

План тюрьмы оказался документом всего лишь второго уровня секретности и покорно всплыл перед моими глазами. Я отправил его в память перстня. Они, конечно, заметят выброс энергии шестого уровня, но, как всегда, опоздают.

Я положил ладонь на панель управления гравиплана и заставил его забыть о существовании запретных зон. Ну, теперь быстрее. Синее пламя возле пальцев.

Я бросил гравиплан сквозь границу зоны и тут же вильнул вправо. На том месте, где я был минуту назад, вспыхнул луч лазера. Значит, даже не Игла Тракля.

Немного влево и вверх – слепящий луч прошил воздух.

Я ворвался под защитный колпак и теперь чувствую всех, кто находится в здании. Людей согнали в дальнее крыло: около сотни человек. Остальная часть тюрьмы сияет в холодной части спектра: зеленый, синий, фиолетовый. Значит, все-таки штаб! Я наложил полученную картинку на план здания и еле успел увернуться от очередного выстрела. Уже не луч. Вспышка аннигилятора. Он один и поставлен сюда буквально накануне. Цертисов боятся?

Уходить все труднее. Резко вниз, машина легла на бок, как яхта под ветром. Еле удалось выправить. Кто-то внизу подключился к атаке, кто-то из Преображенных, умеющих видеть будущее. А сверху уже падают гравипланы теосов, пытавшихся поймать меня на башне.

Я чудом успел вылететь из зоны и нырнуть вниз в лабиринт маленьких переулков к северу от тюрьмы. Но меня заметили. Три гравиплана мчатся следом. Я резко свернул в подворотню, чуть не царапнув брюхом асфальт.

Других выходов двор не имеет. Вокруг дома этажей по семь-восемь. Я пулей взлетел вверх и бросил машину через конек двускатной крыши, словно через перевал. Снова вниз. Направо и назад в очередной переулок. Где-то там я краем глаза заметил символ метро. Вызвал карту города. Да, триста метров.

Гравипланы висят на хвосте. Но вряд ли они ожидают того, что я собираюсь сделать.

Пять часов утра. Еще слишком рано.

Я нащупал рукой аннигилятор и приоткрыл окно.

Двери станции растворились в ослепительной вспышке выстрела, и я нырнул в трубу эскалатора и понесся вниз почти под потолком.

Внизу пустынно. Ни одного человека. До открытия около получаса.

Я свернул в тоннель и увидел на экране панели управления гравипланы преследователей. Они летят над неподвижным эскалатором. Разделятся, конечно. Вероятность того, что все свернут не туда, невелика: двадцать пять процентов.

Не повезло. Один из них нырнул в мой тоннель и тут же заметил мою машину. Сейчас и другие явятся, не сомневаюсь.

Зеркальные стены тоннеля отражают огни, вытягивают их в тонкие светящиеся нити, искривляют и замыкают в кольца. Так и летим в ореоле гигантских сияющих колец: и я, и преследователи.

Впереди на нас мчится еще одно широкое белое кольцо и яркий огонь в его центре. Черт! Рано же еще! Перегоняют, что ли?

Скорости здесь почти самолетные. И время между станциями измеряется секундами. Не метро, а скоростной лифт.

Ладонь ложится на панель управления. Терпи, старая общественная железяка, сейчас я избавлю тебя еще от одной защиты от дурака. Другой рукой наскоро застегиваю ремни безопасности. Главное, не сорваться с места раньше времени.

До поезда остается метров десять. Вот теперь вперед. Гравиплан выстреливает вверх, меня вдавливает в кресло, машина прижимается к потолку тоннеля, трещит стекло. И тогда я заставляю гравиплан выжать максимум антигравитации. Верх и низ меняются местами, и я повисаю на ремнях безопасности. Зато сила трения что надо. Хорошо, что здесь стык панелей, темная матовая полоса. Мы словно прилипли к потолку тоннеля, и никаким воздушным потоком нас не сорвать. Давление на потолок такое, что по стеклу ползут и ветвятся трещины. Ничего! Надо продержаться где-то секунду.

Поезд прошуршал внизу, увлекая за собой гравипланы преследователей. А я спокойно переключил антиграв и снова упал в кресло. Почти не торопясь вывел машину с другой стороны тоннеля. На станции уже появился народ и дико смотрит на гравиплан, парящий над платформой. Но меня это не волнует. Выплываю вверх по трубе эскалатора и вылетаю в город.

Юля еще спит, в соседней комнате сном младенца дрыхнет Артур.

Над Тессой занимается рассвет. Окна квартиры выходят на запад, так что солнца не видно – только подсвеченные алым высокие облака.

Тесса! Тесса, Изумруд в короне империи, что же с тобой стряслось?

Спать не хочется совсем. Мне и раньше было достаточно шести-семи часов сна, а после катастрофы «Святой Екатерины» потребность во сне неуклонно уменьшается. Хотя, возможно, все дело в загруженности мозга информацией и взведенном состоянии.

Зато есть хочется. Холодильник совершенно пуст. Чего еще ждать от квартиры, пустующей большую часть года? Мы и накануне пили пустой чай. Внизу наверняка есть магазины. Как я, интересно, собираюсь расплачиваться? Глобальная Сеть заблокирована, а значит, нет доступа к счетам. Ни у кого нет.

Ну, что ж. Разведаем обстановку.

Вылез в местную Сеть и поискал «заказ продуктов». Чего и следовало ожидать! «Заказы временно не принимаются». Как под копирку. Зато уточнил картографию ближайших магазинов: Хрустальная Гора напичкана ими как семечками, по всем трем измерениям.

В висячих садах дует ветер, шуршит в листве, гонит и закручивает вихрями лепестки цветов возле закрытых дверей супермаркета. Это третьи закрытые двери. Оно и понятно. Господа коммерсанты выжидают. Если обстановка не изменится, к обеду откроют, не сомневаюсь. И начнется натуральный обмен. Так можно в три дня разрушить экономику!

Я вернулся ни с чем. Юля уже проснулась: щелкнул замок, она повисла у меня на шее:

– Ну, наконец-то!

В руке у нее половник, с которого капает нечто белое и густое. Я не предполагал, что она знает, с какой стороны берутся за этот прибор. Пахнет рисом и изюмом.

– Пойдем!

– Все магазины закрыты, – сказал я.

– Еще бы! Не будут же они бесплатно торговать! У меня есть некоторые скромные запасы, но через неделю здесь начнется голод.

– Раньше, – заметил я.

Артур уже сидел за столом и уплетал за обе щеки плов с изюмом, и я решил составить ему компанию, поражаясь способности женщин приготовить нечто весьма съедобное практически из ничего.