— Я рад, что ты выбрался.

Кай поднял взгляд на непрошеного собеседника и открыл рот. Это был Ри. Он успел окунуться — вода смыла кровь. Музыкант раздобыл плащ и флягу с чем-то крепким. Ри протянул флягу Северянину, и тот взял ее. Сделал слишком большой глоток и закашлялся.

— Спасибо, стражник, — беззаботно сказал Ри, глядя на людей, толпящихся на пристани. — Ты человек благородный, тебе ведь достаточно моего «спасибо»? У меня нечем больше платить.

— Почему ты здесь?

Ри улыбнулся, посмотрел в небо на летающих над замком птиц и глубоко, с наслаждением вздохнул.

— Мы на ты? Допустим. Ты — мой спаситель. Давай вести себя, будто мы давние знакомые. Почему я здесь? Я уже не чародей в прежнем смысле этого слова. Кровь Дреговича перенесла меня из замка, но дальше пришлось вплавь.

— Ты тоже плыл?

Ри рассмеялся:

— А ты думал, маги только по небу летают?

— Честно говоря — да.

Помолчали. Солнце встало над горизонтом. Пахло сиренью. Чародей, легкомысленно щурясь, наслаждался рассветом. Кай разглядывал каменного музыканта, секретное оружие господина Дреговича.

Скрипач походил на тигра, сбежавшего из клетки. Отощавший, весь в шрамах, со злыми глазами и оскалом на губах, выдаваемым за улыбку. Правильно ли Кай поступил, перерубив цепь? Тигр загрыз своего мучителя, но он слишком долго сидел на цепи, чтобы удовлетвориться одной смертью. И что теперь? Должен ли он, Кай, нести ответственность за этого человека?

Ри тоже косился на Северянина. Тот ничем не отличался от обычного человека. Не выше, не сильнее, и глаза не сияют звездами, но Ри видел то, что не замечал в себе стражник, — печать на сердце. Будто золотую монету вдавили в кожу, и теперь она светится сквозь одежду, яркая как уголек.

— Где остальные? — спросил Ри. — Где твой король? Где твои братья?

— Ты знаешь, кто я?

— Знаю. Воин.

— Да, верно.

— Слышал балладу о спящем короле?

— Да.

— Так звали каждого третьего северянина во время Медной войны, поэтому имя стало нарицательным. Кай — воин-северянин. В первых записанных текстах баллады так называли стражников легендарного короля. Воинов, созданных богами из железа, пепла и соли, неуязвимых для магии, времени и меча.

— Мне кажется, ты ошибся, скрипач.

Ри покачал головой:

— Я вижу печать на твоем сердце. И любой, в ком есть хоть капля чародейской крови, — увидит. Так что держись подальше от магов.

— Почему?

— Каждый из них, имеющий смелость претендовать на звание Великого чародея, хоть единожды, но пробовал найти вас. Тайный грот под землей, где спит король и его непобедимое войско. Если тебя заметят, то не выпустят из рук, пока не покажешь им дорогу.

— Им больше некого искать. Там все мертвы.

Ри оживился, повернулся к нему.

— И король?

Кай вспомнил погнутую корону среди костей.

— Я единственный, кто вышел оттуда живым.

— И ты не знал, кто ты?

— Только имя.

Кай поднял руку, приложил к груди, но ничего не ощутил под пальцами. Ри улыбнулся:

— Странно, что ты ее не видишь.

Кай опустил руку. Оба продолжали сидеть. Молчали.

Каю некуда было идти. Ни семьи, ни короля, ни цели, ни долга.

Ри думал, что похож сейчас на устрицу, которую достали из панциря, — без магии, без музыки, без памяти.

— Куда ты сейчас? — спросил он у стражника.

— Не знаю, — честно ответил Кай.

— Попробуешь примерить корону мертвеца? Ты ведь можешь назваться королем, поднять восстание! Никто не увидит подмены.

— Ты сам сказал, что я стражник, а не король. Эта ноша не по мне.

— Это верно, — согласился скрипач. — Тогда хочешь пойти со мной?

— Куда? Зачем?

— Не сидеть же тебе вечность на этом берегу. А мне нужно, чтобы кто-то прикрыл спину. Прикроешь?

Кай пожал плечами:

— Давай.

Ри благодушно хлопнул его по плечу:

— Вот и чудесно. Нам на запад.

Александра покинула Притоку той же ночью, когда видела водянников. Несколько дней Сарма терпеливо вел ее тайными тропами, помогал обходить дозоры и деревни, где могли быть доносчики. На этом легкая часть пути закончилась. В Кузнецке он посадил ее на баржу, что сплавлялась по Рыси на юг, к Дирсту. Попрощались.

— Буду скучать за тобой, тетушка! — сказал Сарма.

— А я по тебе, — улыбнулась Александра.

На барже к попутчице отнеслись холодно, но расспросами не донимали. Так она добралась до Бережного. Там стояли четыре дня, грузили припасы, закупили изделий для продажи в южных портах. Железные руды в этих краях были скудными, но здесь делали много нужных вещей, не требующих высокого качества: гвозди, скобы, железные ошейники, кандалы. Баржа проседала от тяжести груза. Будет шторм — ко дну пойдут! Но капитан готов был рискнуть ради барышей. Александра молилась богам, чтобы они доплыли до юга благополучно. Так, с молитвой, и отчалили.

Несколько дней плыли до следующей крупной деревни — Медянки. Здесь остановились пополнить припасы и поторговать. Торговля не заладилась. После зимы люди не спешили тратиться: именная стража господина Дреговича со дня на день явится за данью.

Похоже, капитан и сам понимал, что если они не избавятся от части товара, то не дойдут до Дирста. Уходить из Медянки, не поторговав, он не желал.

В дне пути на восток располагались медные рудники, и капитан решил отправить туда своих людей с товаром — на руднике кандалы и ошейники всегда нужны, да и деньги у них водятся. Так они задержались в Медянке на неделю. Деревня, хоть и считалась большой по меркам Края, но деревней и оставалась. Три улицы, таверна и лес вокруг. Александра провела эти дни на барже, на глаза деревенским старалась не попадаться.

Наконец, утром восьмого дня вернулись посланные на рудник торговцы. Весь товар продали по хорошей цене. Капитан остался доволен.

Плыли еще четыре дня. Извилистое русло петляло, ветвилось, чтобы вновь сойтись. Там, где всадник по прямой дороге ехал версту, они плыли три версты. Александре, которая надеялась быстро добраться до юга, казалось, что она попала в душный кошмарный сон, где один и тот же день идет по кругу.

Вечером пятого дня баржа причалила в деревне Ждановке. Здесь капитан собирался взять на борт еще пассажиров — солдат граничной стражи, которые плыли на юг за рабами.