Труп решено было вывозить в темноте (не белым же днем его таскать, в самом деле), и наступления ночи мы ждали в гнезде Теодоровны. Я принципиально не хотела его покидать, а мужчины не хотели покидать меня, но по соображениям далеким от тех, что могли польстить мне, как женщине. Должно быть, боялись, что я с перепугу метнусь в полицию или туда позвоню.

Делать особо было нечего, оттого я совершенно не удивилась, когда, ненадолго отлучившись в ванную, по возвращении обнаружила всех троих возле запертой двери в комнату с гробом. Костя стоял на коленках, приложившись к замочной скважине, а Любка пританцовывала рядом, то и дело спрашивая:

— Видишь?

Олег сурово хмурился, но ответа ждал с интересом. Большая гордость не позволяла примоститься на коленках рядом, но любопытство мучило.

— Вроде правда гроб, — ошалело произнес Костя.

— А я что говорила, — порадовалась Любка. — Это еще цветочки… неизвестно, что в других комнатах.

— Так давайте дверь откроем, — азартно предложил Костя, но тут вмешалась я:

— Что значит откроем? Ключа нет.

— Можно ее отжать.

— Ты у себя в квартире двери отжимай. Бабка доверила нам свое добро, и мы должны следить за порядком, а не ущерб причинять.

Любка, услышав это, горестно кивнула и побрела в кухню. Мы туда же отправились и просидели до самого вечера в праздности. Дважды поели. Я предложила сыграть в «дурака», но после Витьки играть с этими типами оказалось совсем неинтересно. Оттого, приглядываясь к ним, я продолжила свои размышления. Возможно, меня нагло водят за нос. А ну как эти двое знают куда больше? То, что они рассказали мне, может быть правдой, а может и не быть. Их слова вроде бы косвенно подтвердил адвокат. А вдруг они были в сговоре? А потом решили от дядьки избавиться. Пока я отсутствовала, пристрелили сообщника и принялись комедию ломать. Олег очень даже похож на парня, который с оружием знаком не понаслышке. Я у него пистолета не видела, но это ничего не значит, мог прятать. Зато я легко представила его с оружием. Вытянув руку, он зловещим голосом произносил: «Прощайся с жизнью». Но почему-то был в ковбойской шляпе. Сделав вывод, что опять увлеклась, я загрустила. Любка за столом сидела рядом с Костей, постепенно сокращая расстояние между ним и собой. Вдруг обнаружив ее в непосредственной близости, он насторожился, а Любка лучисто улыбнулась, колыхнув бюстом. После этого Костя стал невыносимо деятельным и каждые пять минут спрашивал: «Не пора ли нам отправляться».

Так как Любке о трупе и предстоящих манипуляциях с ним решили не рассказывать, Олег побаловал ее сказочкой, что мы готовимся проникнуть в квартиру Андрея втайне от соседей с надеждой найти те самые следы, которые так необходимы в любом расследовании.

— Может, и Теодоровна там, — брякнула я, и тут же подумала: а почему бы и нет? В конце концов это ее квартира. Вот именно, так что прятаться там довольно глупо. Плюс любопытная соседка. Я опять забеспокоилась о коте и Петровиче, и даже попугай теперь не вызывал особой антипатии. Где-то они, бедные?

Узнав о наших планах, Любка вознамерилась к нам присоединиться. Костя с отчаянием взглянул на Олега, а тот на меня. Пришлось напомнить Любке: кто-то должен в доме оставаться, и она согласилась, что почетная миссия сторожить бабкино добро предназначена ей. На самом деле моя подруга довольно ленива и покидать дом без особой надобности не любит. Лишний повод согласиться с тем, что человек — существо весьма противоречивое.

Тут пошли звонки на мобильный Мальцева, который Олег держал в своем кармане. Звонили ему и раньше, около четырех часов, три раза подряд с одного номера. Тогда, подержав мобильный в руках с некоторым сомнением, Олег отправил лаконичное СМС: «не беспокоить». Звонки прекратились, но после семи веселенький латиноамериканский мотивчик нервировал нас едва ли не каждые десять минут. Дураку ясно, кого-то отсутствие Мальцева беспокоит. У адвоката наверняка семья есть. Стоило мне подумать об этом, как муки совести навалились со страшной силой. Если б не бабка, я бы отправилась в полицию, и никакие силы небесные, не говоря о Косте с Олегом, меня бы не удержали. С совестью я кое-как договорилась, раз уж с одной стороны неизвестная мне семья (может, у Мальцева и нет никого), а с другой — драгоценная старушенция. Но предстоящее предприятие теперь казалось исключительно дурацкой затеей, хотя и до того разумным не представлялось. Явимся в контору, а нас уже ждут. Очень хотелось донести эту мысль до Олега, но присутствие Любки мешало.

В половине одиннадцатого Олег поднялся из-за стола и решительно произнес:

— Пора.

Костя, который еще полчаса назад рвался в бой, вдруг приуныл. Наверное, похожие мыслишки и в его мозгу копошились.

— Удачи, — сказала мне Любка на прощание, и мы на машине Олега отправились в контору.

Свет в окнах не горел, и вокруг все было тихо. Мы раз пять проехали мимо, но ничего подозрительного не заметили. Олег пошел на разведку, а вернувшись, сообщил:

— Офис на сигнализацию так и не поставили.

Он счел это удачей, а у меня сей факт вызвал еще большие подозрения. Но я решила помалкивать, Олег сам себя назначил командиром, а с командованием, как известно, не спорят. Оставив Костю наблюдать за офисом, мы поехали за машиной Мальцева. Она так и стояла на парковке торгового центра. Я пересела за руль «Геленвагена», а Олег направился к «Рено» адвоката. Компания ребят по соседству пила пиво, других машин не было, потому что торговый центр в одиннадцать закрывался. На Олега молодежь особого внимания не обратила, но все равно их присутствие меня не порадовало. Дождавшись, когда сыщик покинет парковку, я поехала за ним.

Костя нарезал круги возле офиса, слишком рьяно изображая случайного прохожего. Ох, уж эти мне актеры. Мы собрались в машине Олега посовещаться.

— Через дверь труп не вынесешь, — сказал Кривцов. — Чересчур опасно. Боковое окно куда надежнее. Там кусты, подгоним тачку к ним вплотную. Я иду в офис, а вы примите его на улице.

— На меня не рассчитывайте. На шухере постоять согласна, а труп таскайте сами. Во-первых, мне тяжести поднимать нельзя, во-вторых, я боюсь.

— А я не боюсь? — съязвил Костя.

— Ты мужчина и бояться тебе не положено, а мне можно. Предупреждаю, если вас заметут, я тут же смоюсь, только меня и видели.

— Ты свистеть умеешь? — спросил Олег.

— Не то чтобы очень.

— Тогда, если кто-то вдруг появится, пой.

— Что петь? — растерялась я.

— Марсельезу, блин.

— Марсельезу бабка может, на хорошем французском. А я только про любовь.

— Валяй про любовь.

— Так меня за пьяную примут.

— Если не заткнешься, я тебя сейчас придушу, — разозлился он.

И я стала выбирать себе репертуар. Мы разделились. Костя занял позицию под окном, Олег подогнал машину, укрыв ее за кустами, и направился к двери офиса, мне надлежало болтаться поблизости и наблюдать за происходящим во все глаза. Смотрела я в основном на Олега. Он открыл дверь ключом, который нашел в кармане у адвоката, вошел в контору, а я зажмурилась, ожидая появления людей в бронежилетах, полицейских сирен и любимого попугайского «Лежать, заразы!». И на всякий случай от офиса удалилась, бочком, но поспешно, однако улица по-прежнему была погружена в темноту и молчание. Так же бочком я вернулась к кустам.