На выходе из аудитории их встретил Драммонд.

— Мне сказали, что один человек хочет поговорить с вами, мистер Брим, а уж после я провожу вас в вашу комнату.

— Я никого не знаю в Тарроте, — поднял брови Брим, — и мне непонятно, кто здесь может хотеть поговорить со мной.

— Меня послал его высочество принц Онрад, — доверительно сообщил Драммонд. — Я думаю, много времени это не займет. Вы же знаете эти дипломатические штучки. А я тем временем покажу лейтенанту Молдингу наш бар для почетных гостей — принц Онрад уже ждет его там.

Брим поднял руки в знак капитуляции:

— Для принца я готов на все. Выходит, он здесь, в посольстве?

— Так точно. Он сказал, что повидается с вами вечером — когда у вас будет время.

— Вечером? А что же я, по-вашему, буду делать весь день?

— Я этого не знаю, мистер Брим, — сказал Драммонд, провожая его в какой-то боковой коридор, — но его высочество, как видно, полагает, что вы будете заняты. Он велел мне ждать вас сколько понадобится.

— Постараюсь не задерживать вас обоих, — сказал Брим Молдингу.

Драммонд положил руку на ручку двери.

— Нам с лейтенантом Молдингом спешить совершенно некуда, Брим, — сказал он, внезапно изменив тон и манеру разговора. — Вы не должны беспокоиться о нас — да и о ком-либо еще. — Он открыл дверь и твердой рукой подтолкнул Брима в спину. — Позвоните, когда я вам понадоблюсь, — шнурок висит в баре.

Дверь закрылась, и Брим оказался в темной обшитой панелями комнате. В этом уютном уголке имелся, однако, хорошо оснащенный бар. Вот в таких закутках, подумал Брим, и осуществляется настоящая дипломатия — а не в роскошных банкетных залах, где за накрытыми столами ведутся показушные речи.

Глаза Брима еще не привыкли к полумраку, и он подскочил, когда со стула в дальнем углу поднялась женская фигура и направилась к нему.

— Марго! — ахнул он. Сердце чуть не выскочило у него из груди. — Марго!

Его руки сомкнулись вокруг ее мягкого благоухающего тела, губы прижались к ее губам, и рассудок отключился. Когда он наконец открыл глаза, ее все еще были закрыты. Он подождал, когда ее дыхание успокоится, и поцеловал ее веки, соленые и мокрые от слез.

— Марго, — прошептал он. — А я уж думал, что больше тебя не увижу.

Она кивнула и открыла глаза, заглянув точно в самую его душу.

— Я так за тебя боялась — каждый час, каждый миг. Мне кажется, будто прошли миллионы лет. Брим прижался к ней щекой.

— Но я все-таки дожил до этого дня. Она стиснула его в объятиях.

— О Вселенная! Как же я скучала по тебе, Вилф. — Она долго молчала, словно перебарывая себя, и наконец сказала, прикусив губу:

— Ты все еще любишь меня теперь, когда все так изменилось? — И умолкла, словно боясь говорить дальше.

— Ты хочешь сказать — когда у тебя появился ребенок?

— Ну да, конечно. — Она повернула голову так, чтобы снова посмотреть ему в глаза. — У меня теперь появилась новая, очень важная часть, и она скорее всего просуществует столько же, сколько и я. Сможешь ли ты смириться с этим?

У Брима что-то сжалось внутри, неожиданно для него самого. Здесь, в этой комнате, он не мог ответить на вопрос Марго так, как мог бы сделать это в другом месте. Весь последний год он много думал о ее материнстве и знал, что способен это принять. Но сейчас? Он умоляюще воздел руки.

— Я не знаю, Марго, — с болью выговорил он. — Я никогда не думал о твоем сыне с этой точки зрения.

— Тебе придется подумать, Вилф. — Она мягко высвободилась из его объятий. — Я пыталась высказать тебе это в письме, которое взялся передать Онрад. Но мне, наверное, не удалось.

Брим разглядел ее наряд: белая шелковая блузка, черная бархатная юбка и сапожки на высоких каблуках. Ее светлые волосы были уложены в пышную прическу, шею украшала нитка жемчуга. Выглядела она, как всегда, потрясающе.

— Наверное, я прочел в твоих словах то, что мне хотелось, — сознался он, — а не то, что хотела сказать ты. — Он подвел ее к банкетке, они сели и погрузились в молчание, которое длилось, казалось, целую вечность. Наконец в голове Брима сложился простой вопрос, точно отражающий суть ее проблемы. — Послушай — а знаю ли я хоть немного эту новую Марго?

— Это честный вопрос, Вилф. — Она снова посмотрела ему в глаза:

— Я отвечу тебе: отчасти да. Но только отчасти.

— Ты все еще любишь меня? — спросил он.

— Больше, чем когда-либо, — так мне кажется. — Марго улыбнулась и нахмурилась одновременно, как умела только она. — Но Редьярда я тоже люблю. По-другому, конечно. Важно понять, что свою привязанность к нему я черпаю не из какого-то «любовного резервуара» внутри. Это нечто большее — сверхчувство, если хочешь. — Она бросила на Брима умоляющий взгляд. — Ты хоть что-нибудь из этого понимаешь?

Брим подумал немного. Да, он понимал — быть может, потому, что очень этого хотел. Он не мог понять одного: какие чувства он сам испытывает к этому ребенку. Он содрогался при мысли о том, какое действие оказал на него ребенок Рогана Ла-Карна еще задолго до своего появления на свет. Брим взял Марго за руку.

— Что ж — начнем все сначала? Я хотел сказать… — Он потряс головой, не находя слов.

— Не знаю, — с грустной усмешкой ответила она. — И даже не очень понимаю, что это значит — начать все сначала. Может, мне раздеться прямо сейчас?

Брим перевел дух, ощутив знакомое возбуждение.

— Пожалуй, не помешало бы. Во всяком случае, это всегда нам помогало — до той самой ночи…

— Вилф, — тихо засмеялась Марго, приложив мягкую руку к его щеке, — забудь о той ночи в Авалоне. Твоей вины в этом не было — ведь на тебя тогда ополчилась вся Вселенная. А на этот раз, — печально добавила она, — дело и вовсе не в тебе. Дело во мне. По-твоему, мы сидели бы здесь вот так, будь я прежней? Уж ты-то должен знать, что нет. Мы бы уже шумно трахались на этой самой банкетке — и плевать мне было бы, кто там подглядывает за нами через шпионские глазки.

— Это значит, что ты больше не хочешь меня? Марго вздохнула:

— Мне кажется, это не те слова, Вилф. Я чувствую себя почти так, будто мы только что кончили и я расслабилась после хорошего, долгого оргазма. Наверное, голова у меня все еще занята другим, и это не слишком способствует… ну… продолжению нашего прежнего романа, когда мы могли пролететь полгалактики, чтобы провести вместе одну ночь. Ты хоть что-нибудь понимаешь из того, что я пытаюсь сказать тебе, Вилф?

Брим нежно обнял ее за плечи.

— Да нет, вряд ли.

— Но ты переживешь это, правда?

— Не уверен, — нахмурился он, удивившись собственным словам. Что-то очень сильно изменилось с той ночи в его убогом жилище — но он так и не смог определить, что же именно, а может быть, и не хотел.