– Зависит от тебя. У меня была команда, сейчас она распадается.

– Я знаю, кому ты больше всего не веришь.

Сергей с интересом посмотрел на Вована:

– Кому?

– Старкову.

– Почему ты так решил?

– Я ему тоже не верю.

– Почему?

– Не знаю. Но он какой-то двойной. Мне кажется, у него есть еще одна жизнь.

Кузьмичев усмехнулся, с одобрением кивнул:

– Хочешь, чтобы я за ним проследил? – догадался Вован.

– Хочу. Он слишком много стал знать. Подчас больше, чем я.

– Ты его боишься?

– Опасаюсь. Поэтому мне важно знать, кто он и кому еще служит.

– Думаешь, стучит?

– Не думаю. Но я чувствую себя под его колпаком. Вован вытер вспотевшие руки.

– Кому ты еще доверяешь из наших? – спросил Кузьмичев.

– На сто процентов? На сто процентов только Аркашке. И может, Коляну.

– Когда возникает слово «может», лучше не надо. Деликатно объясни Аркаше.

Вован встал.

– Хорошо. Могу идти?

Сергей протянул ему руку:

– Будь осторожен.

Зазвонил мобильный телефон. Сергей поднес его к уху:

– Да.

– Старков! – сказал голос в трубке. – Ты где?

– Пока занят. Что-нибудь срочное?

– Да, срочное. Когда я могу тебя увидеть?

– Через час…

– Где?

– Пообедаем где-нибудь в центре.

– Еду.

Кузьмичев захлопнул крышку телефона, улыбнулся Вовану:

– Легок на помине… Старков.

– Интуиция, – улыбнулся в ответ тот.

Виктор Сергеевич обедал в небольшом ресторане, с удовольствием ел наваристый суп, слушал Оксану, одобрительно кивал головой.

– Интересное знакомство. Теперь давай подумаем, для чего нам может понадобиться этот дикий мальчик.

– Чтобы подобраться к самому Вахтангу? – предположила девушка.

– Отпадает. У твоего мачо звериная интуиция – сразу все поймет. Сначала уложит тебя в постель… причем силой… а потом пустит в расход.

Она засмеялась:

– Хорошая перспектива: после удовольствия – вечный покой.

Виктор Сергеевич вытер салфеткой жирный рот, подмигнул девушке:

– Удовольствие вряд ли ты получишь, а вот второе – гарантировано.

– Значит, пошел мальчик на фиг.

– Нет. Здесь может быть другой вариант… Влюбить в себя пацана, парень он, судя по твоему рассказу, дикий, темпераментный. А дальше можно будет использовать его в наших интересах. Не всегда же тебя пускать на мокрое дело. Правильно я говорю?

Девушка пожала плечами:

– Может быть… Но мне придется с ним спать.

Виктор Сергеевич отодвинул пустую тарелку, пододвинул к себе второе – отбивную котлету. Стал старательно резать ее ножом.

– Не сразу. Надо как следует поиграть. Мужики, особенно кавказцы, не любят, когда женщина ложится сразу.

Оксана через стол дотянулась до его лица, погладила:

– Ревновать не будешь?

– Буду. Но дело подчас важнее эмоций.

Девушка укоризненно цокнула языком:

– Страшный ты человек, Виктор Сергеевич.

– Умный, – рассмеялся тот, налил чуточку вина себе и подруге, поднял фужер. – Ну, чтобы наше не заржавело!

Кузьмичев сидел за компьютером, умиротворенно раскладывал пасьянс, когда в кабинет с удивленным видом заглянула секретарша.

– К вам посетитель, Сергей Андреевич.

– Кто? – недовольно спросил тот.

– Странный какой-то.

– Кто такой, спрашиваю!

– Говорит, вы его знаете… Герман.

Кузьма погасил экран компьютера, кивнул:

– Пусть войдет.

Герман, бледный и напряженный, пересек комнату четким строевым шагом, остановился напротив Сергея. Руки держал по швам.

– Буквально пять минут. Даже меньше.

Хозяин кабинета кивнул.

– Я больше не буду работать на вас. Вот, собственно, все.

Оба молчали, смотрели друг на друга.

– Я могу идти? – отчеканил Герман.

– Нет.

– Я все сказал.

– Но вы не выслушали меня.

– Что бы вы ни сказали, я не изменю своего решения. После гибели Грязновых я не считаю себя профессионалом. Я потерял честь.

– Вы совершили ошибку, – заметил Сергей.

– Какую?

– Не пришли ко мне.

– И что бы я вам сказал? Что мои парни проворонили объект?

– Именно это и надо было сказать, а не разыгрывать спектакль. Я ведь тоже виновен в смерти этих двоих.

– Я имел представление о Грязнове, – сказал Герман. – Был Грязнов-офицер и был Грязнов-бизнесмен. Жизнь загнала его в тупик. Он не смог бы жить после такого позора. Финал все равно был бы таким же.

Кузьмичев подумал, согласно кивнул:

– Наверно, вы правы. Значит, винить и корить себя не в чем! Я хочу сделать предложение. У меня нет команды. Вернее, она есть, но малочисленная и слабая… Вы – один из тех, на кого можно положиться.

Герман усмехнулся, насмешливо взглянул на Сергея:

– Можно откровенно?

– Нужно.

– Я не испытываю к вам никакой симпатии. Ни человеческой, ни профессиональной. Единственное, что меня удерживало возле вас, – совпадение точек ненависти к той нечисти, которая стала господствовать в нашей с вами стране… Однако вы очень изменились за годы нашего сотрудничества. Вы стали почти таким же, как эти Маргеладзе, Сабуры и прочая сволочь. Но я готов поработать еще некоторое время с вами, чтобы выполнить тот минимум программы, которую я себе обозначил.

– Я могу узнать об этой «программе-минимум»?

– Можете… Номер один – Маргеладзе. Номер два – ваш друг Сабур, которого вы пытаетесь выдернуть из тюрьмы.

– Номер три?

Герман помолчал, снова усмехнулся:

– Номер три зависит от вас.

– Звучит более чем откровенно.

– Пусть каждый из нас по-своему понимает долю откровенности. Я сказал то, что сказал.

Кузьмичев помолчал, взвешивая услышанное, развел руками:

– Благодарю за честность.

Оксана встретилась с Шалвой рядом с рестораном «Прага» на Старом Арбате. Парень, увидев, что его не обманули, схватил с сиденья роскошный букет цветов, выскочил из своей шикарной спортивной тачки, перемахнул через металлический заборчик и чуть было не сбил девушку с ног.